Вот там-то и стояла сгоревшая машина. Огонь оставил лишь закопченный остов, но можно догадаться, что очень похоже на «хаммер» или его военный вариант — «хамви». Рядом с пожарищем и правда лежал ботинок обутый на изломанное человеческое тело — ноги ненормально широко разведены в стороны, будто труп пытался сесть на шпагат, голова вывернута на бок, камуфляжная куртка потемнела от засохшей крови.
Воля, глядя в бинокль, произнес:
— Наш кадр, рядом, в траве, «баррет» валяется. И гильза на асфальте. Ладно, давай дальше, надо глянуть, что там с торцевой стороны.
Там тоже было на что посмотреть — на фоне однотипных коробок выделялось скромное здание. Невысокое, без окон, с огромным проемом ворот без створок. Скорее всего, сооружение должно было стать котельной для окрестных домов, но не срослось.
Только само по себе его интересным не назовешь. Тут дело в другом — в том, что в окрестных зарослях отчетливо выделялись несколько знакомых широких троп, и все они вели к тому месту где должны были располагаться ворота.
Воля заулыбался будто ребенок увидевший, что мама забыла закрыть шкаф с конфетами:
— Фортуна, Карат, это как раз то, что доктор прописал, — поднес к уху трубку рации: — Рэм, мы на месте. Видели пожарище, там «хамвик» сгорел или что-то вроде него, хрен поймешь эту рухлядь. Рядом жмур с «барретом», выглядит не как мечта некрофила, но до костей не обглодали. Сейчас видим коробку котельной, со всех сторон к ней тянутся натоптанные тропы. Похоже на хату клиента. Ну да, логово. Нет, там ворота большие, бегемот боком пролезет. Снизу можно, окна напротив есть, но ракурс там не очень, не уверен. Понял, попробуем.
— Что на этот раз? — спросил Карат. — Просит зайти в котельную и дернуть клиента за хвост?
— Не, такое старший на десерт бережет. Сейчас спустимся на первый этаж, подберемся к окнам, которые напротив ворот, заглянем через них. Прятаться ему внутри вроде негде, должны увидеть.
От поврежденной пятиэтажки до коробки котельной не больше ста метров — небезопасная дистанция. Карата нервировало, что он бродит в двух шагах от самого страшного кошмара Улья, но жаловаться некому, в разведку пошел именно он, вот и приходится разведывать. Одно хорошо, что напарник не такой уж и отчаянный, действует аккуратно, не лезет на рожон. Воля если и подведет под монастырь, то вряд ли по своей вине.
Безбашенным он становится только в своем пикапе, а на двух ногах — нормальный человек.
* * *
Вид из окна открывался не очень. Котельная стояла не точно напротив дома, так что заглянуть в ее недра получалось только под углом, а не напрямую. К тому же она оказалась на редкость длинной, и внутри успели установить какое-то громоздкое оборудование. Куда ни глянь уткнешься в ржавые трубы и непонятные агрегаты. Добавить к этому не самую лучшую освещенность, и любой поймет, что условия для наблюдения не очень.
Воля, наконец, опустил бинокль, пригнулся ниже уровня подоконника, поманил Карата за собой. Кот, все это время смирно просидевший у стены, засеменил следом, за ним уже замечалась привычка иногда вести себя точь-в-точь как преданная хозяину собака. А иной раз гад гадом становится и никаких авторитетов не признает, держится строго сам по себе и Карата презирает в первую очередь.
Ну а что вы от кота хотели?
Только выбравшись в подъезд Воля рискнул прошептать:
— Он там.
— Видел его?
— Только спину, или что там у него вместо нее. Как тот горб черепахи, который на видео.
— Тогда не горб, а панцирь.
— Да хоть задница с глазами, суть-то одна. Странный он какой-то. Негладкий. На шланг для душа похож, будто кольцами завивается. Я вообще поначалу думал, что это хрень какая-то для котельной, а оно возьми да и шевельнись, я чуть не обхезался от неожиданности. Вроде как спит, но разве такую заразу поймешь.
— Они разве спят?
— Да я же и говорю — не поймешь. Кто такое может знать? Сами не понимаем, на кого охотимся. Ладно, давай наверх, доложимся.
Рэм, выслушав известия об обнаружении скреббера, на этом не успокоился. Воля, убрав рацию, озвучил следующий его приказ:
— Нас опять припахали по полной. Говорит, чтобы глянули «хамвик» и жмура возле него. Может чего полезного узнаем.
— Предлагаю тебе остаться следить за котельной. Если наш клиент покажется, дашь знать по рации, и я уйду в ближайший дом.
— И что ты там разглядывать будешь? Новичок ведь, нихрена в этой жизни не знаешь, да и в наших краях всего ничего. Сделаем как ты сказал, только наоборот.
— Мне за котельной смотреть?
— Ага. Давай вниз, оставлю тебя там, а сам к машине.
Сколько Карат не таращился в недра котельной, никакого движения не заметил. То, что Воля назвал спиной скреббера, он разглядел, благо с биноклем все упрощается. Но эта штука почти целиком скрывалась за ржавыми агрегатами, получалось рассмотреть лишь отдельные участки тела и тот самый выпирающий «горб». Непохоже на шланг для душа, скорее на темный арбуз с радикально-черными полосками по которым кто-то уже сделал неглубокие надрезы. Или на такой же мрачный очищенный апельсин.
В общем — что-то округлое, кладбищенской расцветки и разделенное на дольки.
Воля так всего опасался, что даже не стал вызывать Карата рацией, добрался до него ногами, молча поманил за собой. Вернулись на пятый этаж в самую дальнюю от котельной квартиру, только тут командир пары отважился вызвать Рэма:
— Машина на угольки пошла, там ничего не понять. Но у жмура, который рядом с ней, татушка отрицаловская. Думаю, что это паломники нарвались. И еще чью-то свежую руку нашел, а тушки нет. Похоже, что отгрызена или оторвана. Винтовку взял, на вид в порядке, только пристрелять надо, прицелом могла приложиться, нехорошо валялась. Да, так и сидит там. Следить? Подождать минуту? Понял.
Убрал рацию, обернулся к Карату:
— Ждем, Рэм думает чем бы еще нас загрузить.
— А что с этим жмуром? Отрицаловская наколка в зоновском смысле
[26]?
— Нет, сектанты это.
— Вроде килдингов?
— Килдинги — полные нелегалы, а эти открыто проповедуют, не трогают никого, насильно к себе не тянут. По их религии мы уже вроде как умерли, но с нами еще не определились. То есть тут все болтается между небом и землей. Ну или адом. Обычные кластеры, это как бы Чистилище; западное Пекло — щелочка в настоящий ад; мертвые кластеры — лимб, где вообще нихрена нет и не может быть.
