Разговоров между нами считай что не было. Маленькая колонна ехала в тишине – слышно было лишь тусклое позвякивание сбруи, поскрипывание седел да мягкий стук копыт по земле. Один из конников (они поочередно менялись) ехал впереди в кольчуге и шлеме, с трепещущим на копье вымпелом, луком за спиной и мечом у пояса. За ним следовал Кубер, а дальше второй конник вел за повод дареного жеребца. Третий конник должен был вести груженого мула, а мы с Беортриком замыкали строй.
К пятому дню путешествия я уже начал узнавать некоторые приметные места – груду валунов у тропы, уродливо изогнутое дерево, брод, через который, помнится, меня, пленного, переправляли на пути к Кайяму, подозревая во мне лазутчика… Близ деревни, где нас выдал гепид, я различил знакомую кузню и даже подумал, что, не ровен час, завижу здесь самого подлеца Кунимунда. Но его нигде не было видно, а старейшина, даром что мы с ним делили совместную трапезу – яйца вкрутую и творог из овечьего молока, – не подал виду, что когда-либо встречал нас с Беортриком.
Из этой деревушки мы выехали за полдень. По моим прикидкам, через три-четыре дня неспешного пути мы должны были дойти до Дуная, речной границы с владениями короля Карла. По дороге нам предстояло миновать руины Хринга, находившиеся примерно в пятнадцати-двадцати милях впереди нас. Вначале, насколько мне помнилось, надо будет проехать безлюдную, поросшую кустарником степь – открытое место, изрезанное узкими канавами от ручьев, стекающих в пруды и небольшие озерца.
Наш маленький отряд неспешно двигался уже два часа кряду, когда меня начали разбирать серьезные сомнения насчет того, что мы достигнем Хринга до наступления темноты и найдем там себе пристанище. Говорить об этом Беортрику не было смысла: я уже давно оставил надежду завязать с ним беседу. Поэтому я ехал себе да ехал позади группы, обдумывая, как я обращусь к первому франкскому разъезду, который встретится нам на берегу великой реки. Размышляя, я одновременно озирал окрестность. Слева над равниной лениво кружила пара канюков, а кроме того, встречались еще какие-то небольшие птицы вроде дятлов, с красными шапочками на головках. Что странно – несмотря на белый день, я был уверен, что слышу где-то уханье совы. Я напряг слух в попытке уловить, откуда исходит этот звук, как вдруг откуда-то из-под земли, словно по волшебству, выпрыгнули три косули. Оказывается, они кормились в пересохшем русле ручья невдалеке от тропы. Выскочив перед нами, они поскакали прочь, грациозно лавируя среди кочек и кустов ивняка. Провожая их взглядом, я заметил меньше чем в миле нечто рукотворное – невысокий земляной холм. Это был один из древних курганов, которые мы видели, держа путь на юг вместе с Кунимундом.
Я подхлестнул свою лошадь и поехал вровень с Беортриком.
– Теперь уже недалеко, – указал я ему на курган.
Вместо ответа саксонец вскинул руку, обрывая меня. Он неотрывно смотрел на то место, откуда появились косули. Я ждал.
Мой спутник тихо свистнул, чтобы привлечь внимание всадника, ехавшего впереди нашего отряда. Тот обернулся, а Беортрик указал направо.
– Что ты там видишь? – спросил я.
Воин к тому моменту уже развернул коня и с копьем в руке скакал назад, доложиться саксонцу. На его лице застыл вопрос.
Он находился от нас шагах в тридцати, когда в ребра ему угодила стрела и от удара его мотнуло вбок. Вероятно, кожаный панцирь не дал стреле проникнуть сколь-либо глубоко: он выпрямился, выронив копье, ухватился за седло и сумел не свалиться с коня. Древко стрелы, раскачиваясь, так и торчало из его панциря.
Вокруг прошипело еще несколько стрел. Все они неслись со стороны небольших древесных зарослей невдалеке от того места, где кормились косули. Стрелы мелькнули, почти никому не причинив урона – лишь одна впилась в круп вьючному мулу. Животное вскинуло голову и, вырвав из руки своего поводыря поводья, взбрыкивая, понеслось прочь.
Кубер рявкнул нам предостережение. Свою лошадь он повернул в направлении засады, выхватывая висящий у пояса меч. На посланнике не было ни кольчуги, ни шлема.
Двое невредимых воинов торопливо надевали шлемы и вынимали из-за спин боевые луки.
Нас застигли абсолютно врасплох.
Из засады, в полусотне шагов справа, вылетело с полдюжины конников, которые во весь опор с воплями устремились на нас. Четверо из них потрясали короткими пиками, остальные размахивали мечами.
В эту секунду я запоздало осознал, что у меня нет ни оружия, ни доспехов.
Беортрик вынул из ножен свой скрамасакс.
– Зигвульф, – совершенно невозмутимо сказал он. – Нам придется отступить. Скачем к тому кургану.
Я натянул узду, пытаясь повернуть лошадь, но та заупрямилась. Тогда я в злом отчаянье дал ей пятками по бокам, а свободным концом удил стегнул по плечу. Животное рванулось вперед – к счастью, позади коня саксонца, так как на нас в эту секунду, держа пики наперевес, нагрянули первые из нападавших. Беортрик хладнокровно подался вбок и сделал низкий, выверенный взмах своим скрамасаксом. Удар клинка по древку отклонил пику вверх. В то мгновение, когда напавший на него всадник проносился мимо, саксонец боковым движением двинул недруга рукояткой скрамасакса по плечу.
В десятке шагов от нас терпел бедствие остальной отряд. Воина со стрелой в боку теснили двое, а он квело сопротивлялся, пытаясь отражать удары их мечей. Тот наш спутник, который вел коня, получил, должно быть, удар копьем при начальном броске и был сшиблен с лошади. Он, скорчившись, лежал на земле. Один из нападавших с мечом уже спешивался, собираясь его прикончить.
Самым крепким орешком оказался Кубер. Конь под ним был стоек, а он сам умело отбивался от двоих нападавших. Звонким ударом стали о сталь он застопорил удар, направленный ему в голову, а затем поворотом запястья изловчился скользнуть лезвием из-под гарды чужого меча вдоль его лезвия и вонзить клинок недругу в открытую подмышку. Жертва отдернулась назад, а Кубер корпусом своего коня шибанул лошадь второго нападавшего, который при этом чуть не вылетел из седла.
– Живее! – бросил мне Беортрик.
Словно из ниоткуда на меня налетел всадник – он выхлестнул руку с мечом, целя мне в голову. Я пригнулся, и гибельная сталь вжикнула в какой-нибудь паре дюймов над моей макушкой. В следующее мгновение я уже очертя голову скакал к кургану. За спиной слышались крики и перестук копыт. На мгновение оглянувшись, я увидел, как за мной во весь опор скачут уцелевшие из нашей горстки. Вблизи за мной мчался воин, в которого попала стрела. Несся он вслепую, согнувшись и припав головой к конской гриве. Я слегка натянул удила, а когда наши лошади поравнялись, ухватил за узду его коня. Дальше к кургану мы уже скакали бок о бок.
Напавшие на нас не были опытными бойцами. Доспехов у них не было, низкорослые лошадки были так себе, да и стрелки из них тоже оказались никудышные. Стрелами они могли наделать нам куда больший урон, да и из засады эти люди рванули рановато.
По всей видимости, это были обыкновенные бриганды, решившие подстеречь горстку путников, или же кучка неприкаянных бродяг, промышляющих на ничейных землях при въезде в Аварию.
