Патришия вдруг пожалела себя. Что за вечер! Сплошные унижения. И она почувствовала, что на глаза готовы навернуться слезы. Но она отвлеклась, переключившись мыслями на более общий аспект сложившейся ситуации, успокоилась и сказала совершенно нейтральным тоном:
– Мне бы даже хотелось, чтобы им оказался ты. Шутником, я имею в виду.
С Тимми мгновенно слетела напускная поза. Он посмотрел на нее неуверенно, теперь уже и не зная, как это воспринимать.
– Так тебе тоже надоел наш милый Паучок?
– Вовсе нет. Если это ты, я желаю тебе потерпеть полный провал в твоих замыслах. Но я сказала об этом только потому, что в таком случае, как говорится, уподобляюсь собаке, облаивающей не то дерево.
Тимми распрямился, словно пружина, и уставился на нее, сидевшую на низком диванчике, сверху вниз, что выглядело смешно.
– Патришия! Неужели ты облаиваешь у нас деревья?
И он раскинул руки, изобразив ветви, колышимые ветром.
Оба рассмеялись, вот только в душе у Патришии остался от их разговора весьма неприятный осадок.
– Облаивать деревья – такая же традиция в моей семье, как напускной романтизм и позерство в вашей. Если шутник ты или Белинда, то вы едва ли дойдете до тех крайностей, которых я всерьез начала опасаться.
– Интересно, что могло прийти тебе в голову?
– Ты в курсе, что Белинда пригласила сюда моего брата?
– Нет, не знал об этом, но все равно рад слышать.
– Белинда пригласила, а я заставила поторопиться с приездом. Джон должен успеть к ужину. Он – полицейский.
– Кто-кто?
– Полицейский. Боюсь, это не слишком понравится – мистеру Топлэди. Ему его приезд покажется странным. Но своенравная семейка Эплби часто преподносит сюрпризы.
Тимми неожиданно покраснел.
– Неужели ты думаешь… – забормотал он. – То есть я, например, не считаю, что шутник способен на нечто действительно опасное. Видимо, у тебя другое мнение на этот счет?
– Мое мнение, – Патришия оглядела комнату, – состоит в том, что настал подходящий момент для некоего сдерживающего фактора, который окажет на всех только положительное воздействие. Например, уравновешенный и здравомыслящий мужчина здесь явно не помешает.
– Трудно с тобой не согласиться. Ты сказала, что брат приедет к ужину? – Он взглянул на часы. – В таком случае задерживаются и ужин, и твой брат. Ты видела Белинду? Вероятно, она на кухне. Ресурсы Раст-Холла строго рассчитаны, и мне лучше предупредить обслугу. – Он с неожиданной неловкой поспешностью направился к выходу. – Пойду и проверю, как там дела.
Она пронаблюдала, как он проскользнул в дверь, испытывая смешанные чувства. Вероятно, если их суммировать, то они сводились к пониманию, что в мире не попадалось сказочных принцев, а встречались лишь молодые люди с приятными очертаниями шеи и рук, видными из-под одежды, и характерами, более сложными, когда начинаешь лучше различать их черты в разговоре, в ходе которого они проявлялись. Задумавшись над этим, она по привычке чуть выставила вперед упрямый подбородок. А потом озаботилась, почему опаздывает Джон? Вероятно, прокол покрышки или, не дай бог, авария? Она плотнее поджала губы и обнаружила, что смотрит на круг электрических лампочек, спрятанных под плафонами огромной люстры. И у нее на глазах все они разом погасли. Лишь мгновение призрачный образ комнаты с бабочками Тимми, рыбами Руперта, мостом Арчи, Ренуаром Белинды и всеми гостями мистера Элиота оставался запечатленным в ее сознании. А потом и он тоже померк. Гостиная Раст-Холла погрузилась в темноту.
Шок породил полнейшую тишину, но ее почти сразу нарушил ряд последовательных звуков – отдаленных, но от этого не менее зловещих. Откуда-то сверху или извне – невозможно определить – донесся стук, словно кто-то через равные промежутки стучал палкой по твердой поверхности. Многим, должно быть, показалось, что так тикают невероятных размеров часы, вот только звук с каждым ударом становился все громче, достиг кульминации, а потом стал постепенно затихать.
Прямо у себя над ухом Патришия услышала голос Белинды, исполненный леденящей душу злобы.
– Стук! Ну, конечно! – сказала она. – Это трость слепого секретаря Паука.
7
Сначала глухой ропот, а потом взрыв голосов – изумленных, встревоженных, напуганных, близких к панике – наполнил гостиную Раст-Холла. А появившийся наконец свет произвел странный эффект: он широкой аркой лег на потолок, и стало ясно, что источник его находится снаружи – по ту сторону французских окон, где располагалась терраса. На общем фоне гвалта и шума, издаваемого гостями, вдруг раздался поистине чудовищный вопль – орала толстуха, подруга Кермода. И как случается порой в минуты кризисов, этот крик заставил компанию умолкнуть и устремить взгляд в сторону окон. На портьере – подсвеченном полотне, похожем сейчас на экран в кинотеатре, – отчетливо вырисовывался темный силуэт мужчины. Вот он надвинулся, сделавшись невероятно огромным, но почти сразу вернулся к нормальным размерам. Раздался треск, с каким открывается французское окно, которым давно не пользовались, портьера отъехала в сторону, и два ослепительных луча ударили в комнату, оказавшись светом обычных автомобильных фар. Потом послышался мужской голос. Самый обыкновенный, но исполненный уверенности. И фраза прозвучала совершенно заурядная, хотя при подобных обстоятельствах более нужная, чем самая красноречивая болтовня:
– Сохраняйте спокойствие. Никакой опасности нет.
Секунду спустя словно через невидимые клапаны спустили пар, потому что всякое волнение и массовая дрожь, только что сотрясавшая присутствующих, мгновенно улеглись.
Патришия, вскочившая на ноги, как только воцарилась темнота, увидела по-прежнему стоявшую рядом с ней Белинду.
– Вот скажи теперь, – произнесла она все еще не совсем твердо, – что наш зловещий джокер не сумел обставить появление Джона поразительно эффектно!
– Нет никакой опасности, – повторил между тем Джон Эплби.
Он произнес эти слова с интонацией врача, пытающегося привести в чувство обеспокоенных родственников смертельно больного пациента.
– Насколько я понял, весь дом лишился освещения одновременно. Думаю, перегорел главный предохранитель. Но у меня с собой фонарик, и если есть желающие проверить…
Он вошел в комнату.
Происходившее напоминало теперь любительский театр, где все, от хода репетиции до освещения, пошло наперекосяк. В свете фар гости постепенно приходили в себя, понимая, что в сложившихся обстоятельствах поступили не самым подобающим образом. Блага цивилизации порой подводят нас в неожиданные моменты, но в обычных условиях каждый готов к мелким случайностям и сбоям. Однако стоило чему-то подобному произойти в Раст-Холле, и, как предсказывала Патришия, эффект оказался непропорционально пугающим. Ведь та атмосфера, которую любил нагнетать в своих романах мистер Элиот, уже давно овладевала всеми в этом доме. Еще глядя в гостиную через окно, Эплби почувствовал витавшее в воздухе напряжение. На столь наэлектризованную толпу любой пустяк мог подействовать как мощный взрыв.
