– Вот вы нам подойдете.
Эплби тут же изъявил приличествующую случаю готовность развлечь публику.
– Но ему нужен партнер, – донесся чей-то голос. – Таковы правила.
Тут же целый хор гостей, довольных новой идеей, высказался в ее поддержку. Эплби, вынужденный пустить в ход аналитический склад ума в новой для себя сфере, пришел к заключению, что речь идет еще об одной игре, где нужно прятаться в темноте. На дальнейшие догадки времени ему не дали, поскольку толстуха властным жестом уже протянула к нему розовую руку.
– Мы с Джоном, – она с поразительной легкостью со всеми переходила на «ты», – спрячемся вместе.
Эплби, которому по работе случалось оставаться в полной темноте с опасными людьми, подумал о повешенных щенках и содрогнулся. На помощь пришла Белинда.
– Мистер Эплби, – сказала она негромко, но решительно, – впервые в этом доме, а потому спрячется со мной.
И, прежде чем кто-то успел оспорить логичность подобного суждения, увлекла Эплби за собой.
– Мы окажемся в очень выгодном положении, – серьезно сообщила ему Белинда, пока они торопливо шли по коридору. – Я знаю Раст-Холл лучше, чем кто-либо другой, за исключением, быть может, Тимми, а Тимми считает ниже своего достоинства прикладывать в таких играх слишком много усилий. Он прячется так, чтобы его нашли одним из первых, а потом отправляется в библиотеку пить виски, которого на самом деле терпеть не может, и вместе с Рупертом обсуждать, какая у нас сегодня собралась компания невыносимых богемных снобов.
– А вы? – Белинда по-настоящему интересовала Эплби.
– А я? – Она ушла от прямого ответа. – Я просто рада, что вам не придется прятаться с этой толстухой мисс Кейви. Но не думайте, я не отношусь свысока к людям, приезжающим к нам в гости. Хотя в большинстве своем они не очень-то важные персоны. Но тут не сразу и разберешься. Из двадцати невзрачных с виду литераторов один вдруг возьмет и раскроется как незаурядный талант. Вот было бы замечательно, если бы здесь вдруг появился новый Блейк или Лоренс!
«И впрямь чрезвычайно серьезная молодая леди, – подумал Эплби. – Даже, пожалуй, слишком серьезная». И бросил на Белинду осторожный взгляд, подозревая в ее речах иронию или долю лукавства. Но она лишь деловито смотрела в сторону открывшегося перед ними верхнего коридора, и вид у нее был такой, словно она одновременно размышляла о двух вещах: об игре и о теме их короткого разговора. И он удовлетворился заключением, что, по всей вероятности, Белинда существовала в нескольких ипостасях (подобно неоднородной фигуре своего отца), и одна из них являла собой девушку, хорошо разбиравшуюся в литературе. И ему стало отрадно, что среди сонма сомнительных и даже проблематичных дарований, которых собрал под свое крыло мистер Уэдж, она все же не исключала открытия истинной, пусть пока не признанной звезды.
– Вот Тимми, – продолжила Белинда, – в этом смысле человек совершенно нетерпимый и несдержанный.
– В самом деле? – притворно удивился Эплби.
– Он, конечно, еще очень молод, но совершенно зря старается подражать замашкам прямолинейного всезнайки Руперта. Он высмеивает всех подряд. Вроде бы веселится, но в действительности считает такие приемы возмутительным нарушением спокойного течения жизни в Раст-Холле. Из Тимми вырастет образцовый сельский джентльмен. Именно они постоянно недовольны невыносимыми городскими снобами из числа литературной богемы. – Но, вынеся свой вердикт, Белинда поспешила сменить тон. – Однако не подумайте, что я считаю наклонности Тимми совсем уж дурными. На самом деле я очень его люблю.
Вот в чем, несомненно, находили подтверждение слова миссис Моул о чересчур современном складе ума Белинды. Во времена молодости миссис Моул любовь сестры к брату считалась чем-то само собой разумеющимся и обязательным, как семейная молитва перед трапезой.
– Вы правы, – сказал Эплби с важным видом, словно взвешивая каждое слово. – Мне кажется, что с ним все в полном порядке. Но вот его университетский куратор – Уинтер, если мне не изменяет память, – видит в нем не столько будущего сельского джентльмена, сколько личность литературно одаренную, обладающую всеми необходимыми задатками писателя, включая живое воображение. Кстати, в эту игру тоже играют в темноте?
– Не в полной. Только мы сами должны спрятаться в каком-нибудь темном месте, но свет во всем доме выключать не станут. И мы даже оставим в этом коридоре включенную люстру. А вот здесь расположено укрытие, которое я собираюсь использовать.
Они находились в самой древней части дома, и Белинда остановилась у стены, покрытой дубовыми панелями. Затем она нажала на завиток резьбы, и одна из панелей всей своей громадой со скрипом отъехала, обнажив нечто вроде пропыленного стенного шкафа неопределимых во мраке размеров.
– Боже милостивый! – невольно воскликнул Эплби. – До чего же в духе… – Он хотел добавить «Паука», но, вспомнив о настроении Белинды, закончил фразу более обтекаемо: – …Нашей игры.
– Есть такой же тайник внизу и, возможно, еще пара, о которых мы даже не знаем. – Она взглядом оценила габариты Эплби. – Но мы здесь прекрасно поместимся.
Эплби заглянул внутрь без особого энтузиазма. Убежище для священника
[83] или что бы то ни было выглядело грязным и запущенным.
– «И вам не страшно запятнать свою прекрасную парчу?» – Он посмотрел на ее длинное вечернее платье.
Неизвестно, как это восприняла бы Белинда, но он вовремя ввернул цитату о ее тезке из поэмы Александра Поупа, а потому она лишь улыбнулась.
– Мой дорогой Джон… Могу я обращаться к вам так? В наши дни горничные до такой степени обленились, что забывают убирать в потайных комнатах, как это, без сомнения, надлежит делать. Вы могли бы сказать: и пауки по балкам потолка веками здесь сплетали паутину.
Этих стихов Эплби не знал, но заметил, что, продекламировав строчку, Белинда бросила на него лукавый взгляд.
– Представьте, что прячетесь под трибуной на митинге каких-нибудь политических экстремистов.
С возмущением опровергнув ее мнение, будто полицейский в демократической стране мог заниматься чем-то подобным, Эплби позволил затащить себя внутрь. Приложив еще одно усилие, Белинда с легким стуком поставила панель на место. Теперь, если не считать узкой полоски света, пробивавшейся сквозь щель из коридора, они оказались в полной темноте. Войдя в тайник, пригнув голову, Эплби попытался распрямиться, но тут же сильно стукнулся макушкой о потолок.
– Вот черт! – Белинда исполнилась таким сочувствием, что даже выругалась за него. – Забыла предупредить вас. Но зато здесь не холодно и есть даже две колченогие табуретки. Нам будет не так уж плохо. Не надо только разговаривать, и тогда нас никому не удастся найти в таком месте.
