Уинтер не удержался от замечания:
– Да, но если он одержим злым…
– Уже доказано, – с компетентным видом оборвала его миссис Моул, – что в случаях одержимости устанавливается равновесие темпераментов между духом одержимости и избранным им субъектом.
Оспорить такого рода постулат Уинтер оказался не готов. Между тем, «избранный субъект», круглолицый и безмятежный, нашептывал что-то на ухо своему приятелю Андре.
Эплби заканчивал пить кофе в компании Белинды Элиот, ощущая, если можно так выразиться, некоторый топографический дискомфорт. Накануне вечером он основательно изучил Раст-Холл, и теперь внутреннее устройство особняка отчетливо ему рисовалось. Но одновременно его навязчиво преследовала мысль, что этого до странности мало и полученные знания не столь уж существенны. Закрыв глаза, он видел, как вид Раст-Холла растворяется, и на его месте возникают гораздо более прочные бастионы аббатства Шун. Профессия требовала от Эплби живой работы воображения, и он к тому же питал слабость к крупным событиям, к грохоту больших пушек, а большие пушки (какой смысл ни вкладывай в это определение) находились сейчас в аббатстве. Это ясно указывало, что переполох в Расте – всего лишь мельтешение мелкой рыбешки. Тоже мне событие! Популярного писателя исподтишка травили либо завистливые конкуренты, либо недовольные члены собственной семьи. А в экстравагантных стенах аббатства, возведенных из стали и бетона, или среди бережно сохраняемых руин, историческая символика которых обходилась дорого, мистер Шун незаметно для посторонних, но весьма активно строил далекоидущие прибыльные планы, имевшие международные масштабы. И Эплби пришлось напомнить себе, что большие пушки находились пока далеко, а суета мелкой рыбешки происходила на его глазах, и, вообще говоря, он взялся решить для начала как раз эти мелкие проблемы. Но тем отраднее было сознавать, что непостижимым пока образом оба дела оказались переплетены друг с другом…
– Белинда, – спросил он, – ваш отец бывал когда-нибудь на Ближнем Востоке?
Глаза Белинды широко распахнулись.
– Его командировали туда в конце армейской карьеры – он ведь служил в военной разведке. Но заболел, его комиссовали и отправили домой. Он никогда не рассказывал подробностей, но у меня сложилось впечатление, что болезнь оказалась серьезной и повлияла в дальнейшем на его память. Все это происходило задолго до моего рождения, и мне известно очень мало. Но могу с уверенностью сказать, что больше ему там бывать не приходилось.
– А Руперт и Арчи? Им доводилось посещать Ближний Восток? И мог кто-то из них находиться там одновременно с вашим отцом?
– Об этом мне ничего не ведомо. Значительная часть их биографий покрыта туманом, хотя, быть может, так лучше для всех. Но постойте-ка! Мне кое-что все же известно о Руперте. – Белинда быстро произвела в уме какие-то подсчеты. – Как я уже дала вам понять, меня нельзя считать свидетелем каких-либо событий. Но я точно знаю, что Руперт не мог быть на Ближнем Востоке в одно время с папой. Дело в том, что он как раз сидел в тюрьме.
– Да, это решает все. Простите, если ищу скелеты в ваших шкафах, но мне нужно задать вам еще один вопрос: ваш отец знаком с Хорасом Бентоном, который сейчас выступает в роли коллеги Уинтера?
– Вы говорите о главном кураторе и моральном наставнике Тимми? Отец как-то нанес ему в Оксфорде визит вежливости. Но я уверена, что прежде они никогда не встречались. Вы задаете вопросы, от которых так и веет таинственностью.
– Таинственностью веет от происходящего, а не от моих вопросов. Как вы получили работу у Шуна? Благодаря их с вашим отцом прежним связям?
– То есть вы думаете, что Шун оказал услугу приятелю? Ничего подобного. – Белинду этот вопрос привел даже в некоторое негодование, которое, впрочем, быстро прошло. – Они встречались на различных мелких мероприятиях, проводившихся в графстве, только и всего. Папа ни разу не бывал в аббатстве. Он говорит, что оно, вероятно, напомнит ему Уэмбли или что-то вроде Луна-парка. Хотя завтра у вас, по всей видимости, появится возможность увидеть, какое впечатление произведет на него коллекция. – Она лукаво улыбнулась… – Но уж если я отвечаю на ваши вопросы, ответьте и вы на мой: Патришия является вашим шпионом в аббатстве?
– Нет, – серьезно сказал Эплби. – Никаких моих поручений она там не выполняет.
Они молча дождались, пока мимо пройдет группа гостей.
– Но вы в самом деле ведете себя загадочно, Джон. Я, например, не вижу никакой связи между Джаспером и делом Паука.
В словах Белинды содержался откровенный намек, что этот дефект зрения действительно ей досаждает.
– Вот и я тоже ее не вижу. Кроме того, что ваш Джаспер, подобно Пауку, расположился в центре обширной паутины. Но толку от этого мало. Кстати, вы уже нашли для себя Блейка или Лоуренса?
– Что?
– Нашли настоящий талант среди пустых друзей вашего отца, чтобы взять его под свою опеку?
– О, господи! – Белинду его замечание скорее расстроило, чем возмутило. – Неужели я так отозвалась о них? Вероятно, была перевозбуждена.
– Если хотите подсказки, то обратите внимание на Кермода. У него весьма оригинальный склад ума. Но сейчас основной вопрос: не предстоит ли нам всем снова прийти в перевозбужденное состояние? Разномастный бой часов явно прозвучал предупреждающим гонгом, но никто не спешит ему внимать и тревожиться. Вспомните, насколько все здесь зависит от вашего отца. Вчера он вел себя нервно, и каждый, глядя на него, морально готовился к неприятностям. И происходили странные вещи: звучал кларнет помимо многого другого. Создалось смутное, но охватившее каждого опасение, что надвигается нечто грозное. А стоило ему сегодня непринужденно разрешить ситуацию со свиньями, и все участники праздника успокоились. Ваш отец хочет удалиться от дел, но обладает тем, что на языке миссис Моул именуется аурой – причем очень мощной. Грозят ли нам новые неприятности еще до наступления вечера? Джокер явно растерял свои ресурсы и вынужден все больше рисковать. Взять хотя бы эпизод с черными свиньями, на который я только что сослался. Подобно нанесению надписи на архитрав, кто-то подвергал себя опасности разоблачения, и ради чего? Ради показного стиля. Если он продолжит в том же духе, то его однажды просто увидят за черным делом. – Эплби хмуро взглянул на дальнюю стену, где висел возвращенный на прежнее место Ренуар. – Так что же дальше?
– На подъездной дорожке к дому что-то происходит, если вам это интересно, – Белинда смотрела в окно, пытаясь проникнуть взором сквозь потоки дождя. Эплби повернулся и проследил за ее взглядом. Сквозь запотевшее оконное стекло различалось лишь невнятное движение чего-то, окрашенного в светло-кремовые тона. Белинда распахнула окно, и в лицо брызнула дождевая вода. Теперь они могли видеть, как самая большая машина из автомобильного парка мистера Элиота остановилась перед домом, и шофер бросился открывать пассажирскую дверцу. Маленькая фигурка в долгополом пальто и твидовой кепке таких размеров, что вполне заменяла зонт, сбежала по ступеням и нырнула в салон.
