И эти дебри были истыканы сотнями железобетонных дотов, прикрывавших многослойным – фланкирующим, кинжальным, косоприцельным и прямым – огнем подступы к узлам сопротивления и рокадным дорогам.
Одни лишь пути были свободны от препятствий и заторов – воздушные!
* * *
Аэродром, на который переправились «мигари» 122-го ГИАП, располагался в предместье Спасска-Дальнего, весьма бестолкового поселка, кое-как сложенного из пары деревушек, военчастей и промзон.
Граница Маньчжурии проходила совсем рядом, до озера Ханка было каких-то двадцать километров, а за ним начиналась чужбина, которая вскоре станет частью советской родины.
Жилин нисколько не сомневался в этом.
Командующему ВВС не терпелось самому облететь район боевых действий, и он исполнил-таки свое желание. Алхимов, правда, возроптал, но под внимательным и чуть насмешливым взглядом маршала вытянулся по стойке «смирно».
Иван никогда не поощрял глупого лихачества, не позволяя себе самому рисковать зря, но в данном случае он ощущал некую «производственную необходимость» – пусть не по пять-шесть боевых вылетов в день, как остальные пилоты полка, но хотя бы раз их командующий вылетать должен.
Ничто так не просветляет мозги полководца, как передовая. Жилин не слишком жаловал генералов, наблюдавших поле боя лишь на штабных картах. Нет, надо, чтобы местности, нарисованная и реальная, совпали в сознании, совместились.
Оглядев «своих» пилотов, Иван не стал толкать речей, он был краток:
– Не знаю, мужики, долго ли нам японца бить, но я хочу напомнить узкоглазым, что связываться с нами не стоит. Не всегда дело Цусимой заканчивается… Помните эту песню – «Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает»?
– А то! – подтянулся Алхимов. – «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает!»
– Точно. Короче, я беру новый позывной – Варяг!
– Законно! – выразился комполка. В его устах это было синонимом слову «превосходно» или «замечательно»…
* * *
…Когда растревоженный Алхимов приказал вылетать 3-й эскадрилье, жилинский «МиГ-9» поднялся в воздух вместе со всеми.
– Я – Варяг! – обратился Иван по рации. – Афоня, ты здесь комэск, тебе и рулить. Действуй.
– Есть! – ответил Афонин. – Группа, внимание! Курс двести.
Эскадрилья получила задание: штурмовать с воздуха колонны противника в районе Мишаньского укрепрайона, заодно поддерживая «горбатых», занятых тем же.
Можно сказать, вылет был пробным: надо было убедиться в боеспособности японских ВВС. Тамошние «Зеро» да прочие «Кавасаки» прикрывали УРы, взлетая с аэродромов поблизости – в Харбине, Гирине или Муданьцзяне. Истребители потихоньку выводились на Японские острова, дабы защитить метрополию от налетов американской авиации, но даже самый глупый военачальник не оставит без защиты такую крупную и богатую колонию, как Маньчжоу-го.
Крутые лесистые сопки, переваливавшиеся под крылом самолета, казались дикими, нехожеными, как вдруг склон одной из гор прорезали рукодельные уступы, застроенные дотами и прочими блокгаузами. Внизу, в пади между сопок, вилась довольно широкая дорога. Рокадная дорога, ближняя к советской границе.
По ней пылили трактора, волокущие орудия, их обгоняли грузовики и даже пара танков.
– Группа, внимание! Атакуем!
Улыбнувшись, Жилин отжал ручку управления, бросая самолет в пике. Техника внизу быстро меняла направление движения – водители, заметившие угрозу с неба, тормозили и бегом покидали кабины, а их недогадливые товарищи тыкались бамперами и передками в брошенные машины, но вскоре тоже выскакивали, догоняя более сообразительных коллег.
Иван с удовольствием снизился, прошелся на бреющем, вжимая гашетки. Три пушки задолбили, пуская дрожь по корпусу. Снаряды рвали кузова грузовиков, а какой-то легковушке снесли крышу.
Легкие танки «Ке-Хо» Жилин обстрелял эрэсами. Немецкие «Т-IV» не всегда удавалось «вскрыть» даже бронебойными РБС, все зависело от меткости, а эрэс неуправляем.
А вот с «Ке-Хо» справился обычный РС-132 – он с легкостью пробил броню толщиной в палец и рванул, высаживая башню. Та поднялась на столбе огня – сдетонировал боекомплект, перевернулась и упала точно в кузов стоявшей рядом машины. Грузовик присел на лопнувшие шины.
– Вы чего хулиганите? – послышался в эфире веселый голос. – Это наша добыча!
– Я – Афоня! – важно ответил комэск. – «Горбатых» не спрашивали! Надо же было куда-то эрэсы девать.
– Все с вами ясно. Кстати, наши глазастые приметили истребители противника. Может, займетесь?
– Где именно приметили? – Тон Афонина сменился на серьезный.
– Подгребали с запада.
– Понял. Группа, внимание! Идем с набором.
Жилин нагрузил двигатель, загоняя «МиГ» на «горку». Уже с тысячи метров, поднявшись выше сопок, он различил маленькие, игрушечные будто, самолетики, приближавшиеся в развале широкой долины.
– Прячутся, что ли? На десять часов, ниже тридцать градусов. Атакуем!
Перевалив лесистую сопку с вершиной, осыпавшейся каменным крошевом, «мигари» заскользили в пологом пике, открывая огонь метров с семисот – убойной силы хватало.
Это «МиГ-3» вынужден был подлетать ближе чем на сотню метров к «мессершмиту», чтобы сбить тот пулеметами. Орудия, пусть и малого калибра, позволяли сильнее испортить настроение вражескому пилоту.
Глаз Жилина еще не был наметан, и он не сразу опознал «Накадзимы Ки-84». Неплохой самолет, особенно в умелых руках. Быстрый, он мог обогнать тот же «МиГ-3», но вооружен был еще хуже, чем изделие Микояна с Гуревичем, – всего пара пулеметов.
Выдав короткую очередь. Иван с ходу свалил японца – тот как летел, так и вписался в осыпь на макушке сопки, запуская пылящий камнепад. А затем Жилину пришлось туго.
«МиГ-9» превосходил японские истребители в скорости раза в полтора, по мощи вооружения и вовсе в разы, но вот маневренность…
Вертеться и крутиться, как «Накадзима» или предшествующие модели «мигарей», девятка не могла. За высокую скорость приходилось платить низкой поворотливостью.
«Ки-84» обстрелял «мигаря», но малиновые трассы не поспели скреститься с советским самолетом – припоздали, махнув за хвостом. Жилин завиражил, однако поймать в прицел верткий «Накадзима» было сложно. Зато японцу это удалось, хоть и отчасти – пулеметная очередь задела «МиГ», дырявя фюзеляж и левое крыло.
– Ч-черт…
Иван быстро крутанул самолет, проверяя, не перебито ли что. Вроде цел…
– Товарищ маршал! Что там?
– Жив-здоров… – проворчал Жилин.
Падая в крутом пике, он полоснул очередью по верткому «Накадзиме» и отчекрыжил тому хвост.
Пилот сразу полез из кабины, решая прыгать с парашютом, но ему очень не повезло. Какой-то из снарядов задел-таки бензобак, и огрызок самолета полыхнул огнем, поджаривая заодно и незадачливого парашютиста – черная раскоряка закувыркалась к земле.
