Был всего лишь звеном в цепи среди многих других, чьими усилиями крутилась тяжелая машина французского правосудия.
Он устроился в угнетающей каморке без окна перед журналом посещений заключенного № 25 367, то есть Пьера Фулона, совершившего семь убийств и помещенного в тюрьму в марте 2007 года пожизненно, тридцать лет без права на пересмотр дела.
На следующий день лейтенанту предстояло встретиться с ним с глазу на глаз, и наименьшее, что можно было бы сейчас сказать о Шарко, – это то, что ему трудно сосредоточиться. Он неотступно думал о Люси, о ее невероятных открытиях, о ее вмешательстве в дело. Она снова вышла на охоту против всех и вся, чтобы получить свою дозу адреналина, чтобы почувствовать себя живой и полезной. А главное, потому, что не могла иначе.
И в итоге оба повторяли ошибки прошлого.
Он попытался очистить голову и сосредоточиться на строчках регистрационной книги. Отмечал имена всех, кто приходил, и как часто: адвоката Фулона, его близких, теток, кузенов, а также всяких анонимов. Иногда это были журналисты, которые писали статьи о таких психах или предоставляли материал телеканалам. Криминалисты, пытавшиеся «влезть в голову убийцы», или «друзья», с которыми Фулон встречался за время своей мрачной жизни. Согласно журналу, его регулярно, примерно раз в месяц, посещали Симон Юбо, Ален Лорваль, Люка Бонтер. Шарко пытался представить себе слова, которыми они могли обмениваться с убийцей. Неужели они говорили о кулинарии с типом, совершившим неописуемое зло?
А примерно два с половиной года назад появилось новое имя: некая Лесли Бекаро. Шарко обнаружил ее крайнее усердие: она приходила каждую неделю примерно три месяца подряд. Кем она была? Любовницей? Каким бы удивительным это ни показалось, но бывало, что женщины из-за таких убийц порой впадали в экстаз. Некоторые даже выходили за них замуж и преклонялись перед ними.
Лейтенант записал ее данные на листке бумаги и подчеркнул. Увидевшись с судьей по исполнению наказаний, он сможет узнать обо всех связях убийцы – кто ему друг, кто родственник и т. д., – поскольку именно этот судья утверждает все ходатайства о свиданиях заключенных. Шарко сделает это позже, вечером или завтра утром.
Он продолжил свои поиски. Появился Стефан Бургуэн – Шарко вспомнил, что это известный специалист по серийным убийцам. Ведь Фулон был настоящей звездой, ради него приезжали важные персоны, он интересовал психиатров, специалистов по человеческому поведению. Лейтенант не пропускал никого. Если Мясник живо интересовался какой-то встречей или, наоборот, сокращал ее, стоило допросить тех, кто тогда попал в поле его притяжения.
Он все листал и листал страницы журнала, пока ему не бросилось в глаза одно имя.
Шарко ошеломленно откинулся на спинку убогого деревянного стула.
15 февраля 2011 года сюда приезжал Даниэль Луазо.
Даниэль Луазо, лейтенант полиции Аржантея, который вел расследование квартирных краж.
Сыщик, погибший в прошлом году.
Шарко продолжил лихорадочно листать журнал посещений, внезапно перевозбудившись до крайности. Но он напрасно искал, Луазо больше не возвращался. Но и одного раза оказалось более чем достаточно, чтобы у него в мозгу замигали все сигнальные лампочки.
Лейтенант выскочил в коридор, ворвался в соседний кабинет и быстро нашел телефон. Позвонил Робийяру, но наткнулся на автоответчик.
– Алло, это Франк. Обязательно перезвони мне. Ты помнишь точную дату смерти того лейтенанта из Аржантея, который расследовал квартирные кражи? Я…
И вдруг Шарко осенило. После долгой паузы, зафиксированной автоответчиком, он продолжил, сформулировав свою мысль:
– Макарё – это ведь, кажется, такая птица? Что Луазо, что Макарё – один черт…
[4] Это один и тот же человек! Как раз тот, кого мы ищем. Макарё – это и есть Даниэль Луазо. Он приходил на встречу с Фулоном сюда, в тюрьму. Этот подонок оказался одним из наших! Предупреди Николя!
Шарко положил трубку. Его ум работал на ста оборотах в час. Он закрылся в каморке, совершенно оглушенный. Мы те, кого вы не видите, ибо не умеете видеть.
И среди них – полицейский.
Франк был потрясен.
В этот миг у него возникло впечатление, что работа, которой он занимается больше двадцати пяти лет, имеет не больше смысла, чем песочный куличик. Никто не может устоять ни перед насилием, ни перед Злом. Даже они, сыщики.
Он уныло посмотрел на часы. Скоро семь вечера.
Цель его встречи с Фулоном изменилась. Речь уже не о том, чтобы узнать, кто похищал девушек, а кто был получателем. Кто этот К со Стикса? А также кто оставил послание в лесу Алат? И играл ли сам Пьер Фулон в этом какую-нибудь роль? Как он и Луазо встретились за пределами этой тюрьмы?
Шарко еще раз просмотрел список дат, добытый Люси. Лейтенант из Аржантея побывал здесь в феврале 2011-го, когда девушки уже были похищены. Шарко с волнением вспоминал картины, маленькую комнатку наверху, подземелье – выражение его безумия, материализацию его бредовых фантазий… Что эти двое могли рассказать друг другу? Какими гнусными секретами делились?
Закрыв глаза, Франк попытался все это обобщить.
Он был встревожен, но ему не терпелось дождаться завтрашнего утра.
Завтра Мясник сядет за стол.
И на сей раз именно он, Шарко, будет его потчевать.
28
18 часов 05 минут.
Кирпичный завод на окраине Руана.
Вагонетки, автокары, машины с эмблемой компании, стоявшие у ограды, за которой, насколько хватало глаз, тянулись поддоны с кирпичами. Воздух был таким горячим, что казалось, будто вдалеке вздымается облако рыжей пыли.
Уже два часа Камиль жарилась на солнцепеке, устремив глаза на серую машину Драгомира Николича. Она выключила кондиционер, чтобы не сажать аккумулятор, и освежалась, как могла, только с помощью открытых окон да маленьких глотков воды. Но, несмотря на это, атмосфера в салоне оставалась удушающей.
Наконец появился Николич в пыльном и замызганном рабочем комбинезоне. Вместе с ним вышел другой рабочий, они обменялись рукопожатием и расстались. Серб оказался толстым широкоплечим типом с черными, как смерть, глазами. Он залез в свою грязную машину и уехал.
Камиль последовала за ним на изрядном расстоянии и, как только представилась возможность, обогнала. Она уже сориентировалась на местности и знала, куда он едет: к району серых многоэтажек на севере города, рядом с промышленной зоной.
У молодой женщины перехватывало горло, она сознавала, что уже не следует никаким правилам, что безумный план, созревший у нее в голове, может сорваться. Но ей приходилось действовать напролом. Вынудить Николича заговорить, свалившись на него как снег на голову, ошарашив и напугав, как никогда в жизни.
