– Я хорошенько подумала. Когда работаю, мне легче. Сегодня я всего лишь хочу найти равновесие между моей семейной жизнью и профессиональной. Дай мне время прийти в себя, уладить свои дела, и все будет хорошо.
Мари почувствовала, что дочь готова к обороне. У обеих был вулканический характер, способный к извержениям. Так что она предпочла затронуть более легкие темы. Показала ей вещи, купленные для близнецов, и они поболтали о тряпках.
После получасовой поездки они сошли в Эй-ле-Розе и добрались до квартиры на машине Люси, оставленной неподалеку от выхода со станции. Шарко поджидал их на диване вместе с Жюлем и Адриеном, лежащими каждый в своей колыбельке. Встреча была радостной. Мари пришла в восторг от своих внучат, правда, поначалу с трудом отличала их друг от друга. Но потом вспомнила о маленькой складочке Адриена.
Посюсюкав с ними, она принялась обустраиваться на новом месте, пока Люси сообщала ей необходимые сведения вместе с номерами телефонов на всякий пожарный случай, а также показала, где находятся подгузники, рожки и так далее… Шарко молча наблюдал за ними. Несомненно, Мари потребуется место, но, по счастью, квартира у них большая.
– Ты уверена, что справишься? – спросила Люси, уже стоя на пороге.
– Разумеется. Неужели ты думаешь, что такие вещи забываются?
Они улыбнулись друг другу. Шарко тепло попрощался с Мари, и парочка полицейских укатила на набережную Орфевр.
– Вот видишь, все получилось, – убежденно сказала Люси, ведя машину. – Для мамы это такое удовольствие.
– Я знаю, все будет хорошо. Но все-таки не забывай, что мать – это ты.
В конторе Люси сначала отправилась в администрацию, потом поднялась на четвертый этаж, воспользовавшись старой лестницей, ступени которой знала наизусть. Она прикасалась ладонью к перилам, словно чтобы снова пропитаться духом здания. К ней быстро возвращались прежние привычки. Она пожимала руки, раздавала поцелуи, ее поздравляли, подтрунивали, подбадривали. Она в этом нуждалась. В общем зале Люси сердечно поздоровалась с Паскалем Робийяром, сидевшим все на том же месте, со старой спортивной оранжевой сумкой у ног. Она была частью декора.
– Ты еще больше мускулов нарастил, – заметила она, поставив сумочку на свой рабочий стол у входа.
– Может быть, но это становится все труднее и труднее. Знаешь, когда сороковник на носу, от тела уже нет той отдачи, что раньше.
– Уж я-то понимаю, о чем ты говоришь.
Она улыбнулась Франку, который уединился в своем углу, и бросила взгляд на белую доску, исчерканную стрелками, ключевыми словами и увешанную фотографиями, и устроилась за своим компьютером. Запахи, привычки, жесты… Все к ней вернулось.
Едва она начала подбирать данные – электронные письма, информационные сводки, – как вошел Николя Белланже в сопровождении лейтенанта Жака Левалуа. После новых приветствий капитан закрыл за собой дверь и присел на угол письменного стола Люси. Теперь, чтобы держать глаза открытыми, ему уже требовались не спички, а вязальные спицы.
Он пристально посмотрел на Люси:
– Готова в воду нырнуть?
– Скорее дважды, чем единожды.
– Ты в курсе, что у Паскаля с орлеанским РБЦ, с Даниэлем Луазо?
– В РБЦ я только что звонил, – сказал Робийяр. – Они уверяют, что мы получим списки сегодня после обеда или позже. Как только это случится, мы с Люси возьмемся за дело. А насчет Луазо… Я наконец получил доступ к его банковским данным и начал проверять. Ничего странного, насколько я смог увидеть. Никаких операций, которые заслуживают анализа. Никаких выездов за границу тоже. Никаких следов квартирной платы, которую он вносил за дом в Сен-Леже-о-Буа. Должно быть, у него где-то был другой счет. Я попытаюсь привлечь финансовую полицию, но вы, как и я, знаете…
– …что это займет уйму времени.
Люси слушала, ничего не говоря. Мужчины обменивались информацией, понимая друг друга с полуслова. Она уже утратила привычку к такому ритму, ей срочно придется наверстывать.
– Ладно… По двум пунктам, – объявил шеф группы. – Сначала Аргентина. Вчера вечером, вернувшись домой, я позвонил непосредственно в тот центр помощи слепым, координаты указаны на их интернет-сайте. Учитывая разницу во времени, там был конец рабочего дня. Поговорил кое с кем из начальства и спросил о Бендито… Оказалось, что они знают, кто это…
– Значит, Камиль была права, – подала голос Люси.
– Да. Эль Бендито – это прозвище одного несчастного, слепого и к тому же умственно отсталого. Его подобрал один из сотрудников их ассоциации, Хосе Гонсалес. В настоящий момент этот Гонсалес сопровождает группу слепых на чемпионат по велосипедному параспорту, который проходит в четырех километрах от Буэнос-Айреса, и Бендито вместе с ними. Они вернутся не раньше завтрашнего вечера. Но начальник поосторожничал, не захотел мне дать телефон Гонсалеса. Однако мы располагаем достаточной информацией, чтобы съездить туда. Наведаемся в центр для слепых, выясним, что там делал Флорес и зачем искал Бендито. Это превосходный след, чтобы выйти на Харона или КП.
– Когда ты говоришь «мы», кого имеешь в виду? – спросил Шарко с иронией.
– Ну, не знаю. Кого-нибудь опытного, кто уже летал в Египет, Бразилию, Россию… Бывалого путешественника, экстремала, который сумеет справиться с заданием, даже не говоря на тамошнем языке.
Шарко переглянулся с Люси. Белланже добавил:
– Априори миссия несложная. Нам известно, куда идти, что искать. Всего-то и надо только быстренько сгонять туда и обратно.
– Кончай свои «мы», «нам», – отозвался Шарко. – Предполагаю, ты уже посмотрел расписание рейсов?
– Из Орли в тринадцать тридцать две. Почти в то же время, что и рейс Камиль. Забавно, правда?
– Да уж, забавно… По большому счету, у меня едва-едва четыре часа, чтобы собраться. К счастью, я не женщина.
Николя закурил, направился к окну и открыл его. В лицо ему ударил обжигающий воздух. Внизу пестрые толпы туристов безостановочно сновали туда-сюда. Он повернулся к Шарко, вполголоса разговаривающему с Люси:
– Ну и как?
– Что «ну и как»? Сам прекрасно знаешь, что слетаю. Обожаю самолеты, разницу во времени, испанский язык, Буэнос-Айрес с его бог знает сколькими миллионами жителей… Это тот самый выбор, о котором я всегда мечтал. И к тому же он довольно удачен, поскольку нашу квартиру сейчас оккупировала мать Люси.
Николя улыбнулся:
– Ладно, тогда все прекрасно уладилось. – Он посмотрел на Левалуа. – Жак, сходи в командировочный отдел, это для Франка. И пусть пошевелят задницей, дело срочное.
Жак Левалуа кивнул и исчез.
– Все это недешево обойдется, – заметила Люси. – То-то дивизионный обрадуется, когда счет увидит.
Белланже выдохнул дым в окно, прежде чем вернуться к своим лейтенантам.
