У Люси возникло впечатление, что она забрела на какую-то заповедную территорию, о которой никто не подозревает или не хочет знать. Но которая тем не менее совершенно реальна. Она посмотрела на мобильный телефон, потерявший здесь сеть, потом задумалась о послании. Мы берем, не возвращая, жизнь, Смерть. Разве не этим занимался здесь Прадье? Забирал людскую смерть, никому не возвращая. Исследовал ее вплоть до самых мрачных глубин.
– У вас какой-то вопрос? – спросил Кутюр, заметив ее замешательство.
– Предположим, что я на месте Камиля Прадье и хочу избавиться от трупов. Окончательно стереть их с лица земли, не оставив ни малейшего следа. Существует ли лучшее место в мире, чтобы сделать это?
Взгляд Кутюра омрачился.
– Похоже, у Камиля большие проблемы?
– Если наши подозрения подтвердятся, «большие проблемы» – не более чем эвфемизм.
Директор лаборатории поколебался несколько мгновений, потом ответил со всей откровенностью:
– Как бы ужасно это ни казалось, нет никакой централизованной системы, которая следит за телами, переданными в дар науке. Все, чем мы располагаем, – это местные базы данных в системе Excel. Каждая такая лаборатория функционирует согласно разным этическим нормам. Некоторые по-королевски плюют на то, чтобы собирать прах в маленькие коробочки… Другие забирают невостребованные тела, которые обычно должны отправляться в братскую могилу, за небольшую мзду похоронным конторам, как пятьсот лет назад. Древние традиции никуда не уходят… В том, что касается передачи своего тела в дар науке, еще имеются большие юридические пробелы. Скажем так: регламентация всего этого не является главным приоритетом правительства.
Он глубоко вздохнул.
– Но вы правы, ничто не мешает… Вы въезжаете сюда с телом, от которого хотите избавиться, регистрируете его под каким-нибудь вымышленным именем и отправляете на препарирование, чтобы нарезать его на куски. Остальным займутся студенты. Или вы сами нарезаете его на куски и кладете в ящик вместе с другим телом, не регистрируя в базе данных. Ребята из крематория довершат дело, сожгут два тела вместо одного и даже не заметят. Да, это вполне осуществимо. Как терапевт может сам убить пожилого пациента, как судмедэксперт может вскрыть труп того, кого сам убил, и солгать относительно причины смерти. Для того, кто обладает извращенным умом, все всегда осуществимо.
– Поверьте мне, у того, кого мы ищем, ум вполне извращенный.
Кутюр кивнул на закрытую дверь:
– Вы все еще хотите там покопаться?
Люси украдкой стиснула кулаки:
– Больше, чем когда-либо. Да и время поджимает.
Похоже, Альбан Кутюр был сражен.
– Что ж, тогда идемте. Надеюсь, вам нечем блевать.
59
Шарко неподвижно стоял перед фигурами, заслонявшими ему свет на лестничной площадке. Они тоже не шевелились. Несмотря на их положение против света, сыщик смог рассмотреть, что лица этих людей закрыты шейными платками и какими-то тряпками, оставляющими на виду только глаза. Он различал также контуры того, чем они были вооружены, – инструментами, железными прутьями, ружьями.
Послышалось:
– ¡Te voy a matar, hijo de puta!
По стене с оглушительным грохотом ударил кусок арматуры. Тот, кто нанес удар, отодвинулся и уступил место силуэту пониже. Прозвучала фраза на испанском, которую Франк не понял.
– Я француз, – сказал он, – я…
– Нам тут журналисты не нужны! И никто другой не нужен! – крикнул голос на омерзительном английском. – У тебя десять секунд, чтобы убраться отсюда.
– Я не журналист, я французский полицейский.
Молчание. Тот, кто говорил, перевел на испанский. Тени застыли.
– Врешь. Ты один. Где твои люди, где остальные?
– Это сложно объяснить.
Один из них спустился и ударил палкой по стене в десяти сантиметрах от его уха. Удар отозвался в голове настоящим взрывом. Сыщик поднял руки в знак мирных намерений. Его мышцы парализовал страх.
Похоже, эти типы готовы его прикончить.
– Поднимайся, – сказал тот, что говорил по-английски.
Шарко осторожно преодолел верхние ступени. Когда он оказался в коридоре, тени раздвинулись и окружили его. Он видел вокруг себя только безумные глаза поверх кусков ткани. У англофона лицо было закрыто шейным платком в черно-белую клетку, на голове старая грязная бейсболка с логотипом команды «Yankees». Он обыскал Шарко, забрал его мобильный телефон и бумажник.
– А где удостоверение? И пушка?
– Послушайте, я…
Тот бросил бумажник на лестницу, оставил телефон и продолжил обыск. В правом кармане куртки нашел фотографии Микаэля Флореса и Эль Бендито.
И при виде последнего снимка оцепенел. Его глаза уставились на Шарко. Черные, полные ненависти.
У него вырвали фотографию. Она пошла по рукам. Шарко заметил среди нападавших женское лицо, но поверх полосы красной ткани были видны только глаза необычной голубизны. Она изучила фото, потом озадаченно воззрилась на него.
Франк распознал испуг в ее глазах. Маленький и злобный, как питбуль, тип за ее спиной прорычал что-то. Это был коротышка с тяжелыми кулаками. Слово за слово, началась бурная перебранка, чуть не переросшая в драку. Откуда-то из глубины выскочил верзила и, не переставая что-то вопить, угрожающе ткнул Шарко концом своей биты в горло.
Сыщик понял, что вот-вот разразится гроза. И обратился к тому, кто говорил по-английски:
– Я нашел этого человека без глаз. Микаэль Флорес, журналист, который, вероятно, приезжал сюда в две тысячи десятом году, погиб. Двенадцать девушек во Франции подверглись бесчеловечному обращению. И все связано с этой больницей. Мне нужно это выяснить. Пожалуйста.
Англофон снова перевел его слова на испанский язык, и, по всей очевидности, это лишь подлило масла в огонь. Шарко почувствовал, что тиски вокруг него сжимаются все сильнее. Вопящая орда была готова взорваться от ярости. Но кто эти люди? Местные?
Внезапно кряжистый коротышка разорвал обе фотографии и бросил обрывки на пол. Потом заорал что-то непонятное переводчику с клетчатым платком на лице. Тот повернулся к Шарко:
– Где сейчас человек с фото?
– Зачем вы хотите это знать? Да что здесь происходит, черт возьми?
Тот повторил вопрос, тверже:
– Где он?
– В безопасном месте.
Резким движением злобный коротышка попытался столкнуть Шарко с лестницы. Тот устоял, лишь немного отступив.
Он не видел возможности разрядить ситуацию.
Не понимал.
– Не делайте этого, – предостерег он как можно спокойнее.
Коротышка неожиданно ударил его битой по плечу. Шарко согнулся пополам, его лицо скривилось от боли.
