…Постоянно навязывается к знакомым с мелкими подарками и услугами, за которые потом неустанно попрекает. (Если перед ним не лебезят и не величают «благодетелем».) Причем людей небогатых (или, по его мнению, неопасных) попрекает в глаза, а прочих – заочно и без лишних свидетелей… Склонен к вспышкам бешенства по пустякам, но только с теми, кого не боится. Возможно, это и послужило причиной бегства жены «Ляли» (по паспорту Ольги Гомоловой)… В глубине души отъявленный трус. В процессе вербовки рыдал как женщина и несколько раз обмочился. Ползал на коленях перед вербовщиком, целовал ему ботинки и умолял: «Не погубите!!!» Обладает непомерной гордыней и буйной фантазией. Чрезвычайно кичится своей поддельной родословной и, похоже, уже сам считает ее настоящей…
…Законченный лицемер. Перед теми, кого опасается (по каким-либо причинам), способен притвориться милейшим человеком. Но при первой же возможности подстроит им крупную пакость…
…Как художник достаточно одарен. Но, к сожалению, «зарыл талант в землю» в погоне за наживой… Последние известные работы С.В. Гомолова (двенадцать акварелей, посвященных временам года) созданы им в 2000 году. Работы хорошие, оригинальные, написаны в манере экспрессионизма, однако (по заключению экспертов) они же свидетельствуют о том, что автор страдает легкой формой шизофрении…»
– Давно не спишь? – послышался хриплый спросонья голос Игоря.
– Минут десять-пятнадцать. Досье Гомолова припоминаю, – отозвался я.
– Ну и?!
– Типчик еще тот! Но твоей ненависти он не стоит. Обыкновенный кусок гуано!
– Судя по досье, да, – согласился полковник. – Но… хотя пес с ним! Интуицию к делу не подошьешь!
– И что она тебе подсказывает? – заинтересовался я.
– То, что грязи в нем гораздо больше, чем известно нашему начальству.
– А чуть конкретнее?
– Не могу пока сказать. Разберемся со временем, – проворчал Середа, с хрустом потянулся и предложил: – Если хочешь в ванную, то иди первым. Я там надолго засяду…
Выбравшись из постели, я умылся, почистил зубы, сполоснулся под душем, оделся и, уступив место напарнику, собрался включить электроплитку. В следующее мгновение в дверь тихо, воровато поскреблись. Открыв ее, я увидел в коридоре Гомолова: всклоченного, растрепанного, с глазами, полными ужаса.
– Господин полковник… помогите! – тряся вывернутыми губами, пролепетал он. – В доме… в доме злоумышленники! Бахтияр убит!!!
Глава 2
– Сколько их?! – опередил мои вопросы выскочивший из ванной Середа в спортивном костюме.
– К-кажется, ч-четверо. Г-г-де н-не зн-наю. – Сергея Вадимовича вдруг одолела судорожная икота.
– Как же ты спасся? Узбек им явно без надобности! – Игорь достал из сумки пистолет с глушителем.
Ответить Гомолов не успел. В конце коридора мелькнула чья-то тень, и я рывком втянул антиквара в комнату. Как оказалось – очень своевременно.
– Фь-ють… фь-ють… фь-ють. – Характерно просвистело за открытой дверью. Там, где только что находились его ноги. Липовый аристократ издал громкий, неприличный звук.
– В сортир, падла! Там усирайся! – коброй прошипел полковник и тычком кулака в жирный затылок направил Гомолова в нужном направлении.
По-бабьи ойкая, Сергей Вадимович косолапо устремился в туалет. Спустя секунды оттуда донеслись громкие звуки того самого, к чему призвал его Середа. Комната стала наполняться зловонием. «Действительно «гений»! Так испортить воздух простой смертный не в состоянии!» – брезгливо сморщился я.
– Присмотри за этим… скунсом.
[6] Я зайду снизу. – Распахнув окно, Игорь пружинисто выпрыгнул во двор со второго этажа. «Разумно! – укрывшись за дверной створкой, мысленно одобрил я. – Гомолова собираются захватить живым (иначе бы не по ногам стреляли). Значит, кто-нибудь придет сюда. Тогда посмотрим, кого нам нелегкая принесла, и встретим как положено! А Середа «почистит» их тылы»…
Ждать пришлось недолго. Спустя короткий отрезок времени в комнату проник здоровенный кавказец с ПСС в руке, покосился на открытое окно, дернул ноздрями и, хищно скалясь, направился к убежищу Сергея Вадимовича. «Неужто он такой болван?! Ничего не почуял, кроме ароматов гомоловского гуано… Или… хитрит?!. Ага!!!» На полпути незваный гость… (его движения я воспринимал как кадры замедленной съемки.
[7] – Д.К.) развернулся и выпустил в мою сторону три пули подряд. На мгновение опередив Смерть, я кульбитом «ушел» за кресло и в полете успел дважды нажать на спуск. Бугай содрогнулся, захрипел, выронил оружие и тяжеловесно рухнул на пол. Из пробоин в груди забили фонтанчики крови.
– Тьфу, блин! Проклятая привычка!
[8] – шепотом ругнулся я и осторожно приблизился к поверженному противнику. Он умирал, неотрывно глядя в потолок. На губах пузырилась кровавая пена.
– Эй, джигит! – Кольнул я его ножом в область паха. – Поболтаем напоследок? Иначе кастрирую!
– Ты… воючий… билат! – вместе с розовыми пузырями выдохнул горец. – А твой хозяин… (далее последовало неразборчивое слово по-чеченски.
[9] – Д.К.)… За нами… придут… другие. И они… Х-р-р-р-р…
Мускулистое тело подергалось в агонии и обмякло. Хрип прервался, глаза остекленели. Я приложил палец к его сонной артерии. Пульс отсутствовал. Между тем доносящиеся из сортира звуки резко усилились. И в конечном счете слились в один непрерывный. «Сколько же в нем дерьма!» – покачал головой я и предупредил вполголоса:
– Оставайся на прежнем месте. Я пойду прогуляюсь. А ты, когда отосрешься, подыскивай нам новое помещение. В этой комнате больше жить нельзя. Она за год не проветрится!
– Дмитрий Олегович!!! Родненький!!! Не покидайте!!! – продолжая извергать гуано, запричитал Гомолов. – Чечены меня…
Не слушая его дальше, я вышел в коридор, в темпе обследовал второй этаж и, заслышав возню наверху, бесшумно устремился туда. По пути, на лестнице, я увидел Бахтияра, но не мертвого, а сидящего на ступеньках с окровавленной головой. Узбек болезненно морщился и сноровисто перебинтовывал себе череп (вероятно, ИПП
[10] дал ему Середа).