— …Алексей! — немного нервно и капризно протянула она. — Ты идешь или предлагаешь мне тут совсем окоченеть?
Тот, кого молодая особа по имени Марианна, одетая в легкое вечернее платье с большим вырезом на спине, назвала Алексеем, специально медлил, закрывая дверь номера сетевой гостиницы «Рэдиссон Славянская».
— Чтоб ты сдохла, — зло процедил он сквозь зубы, затем, уже громче, добавил: — Иду, дорогая! — И помахал рукой, что со стороны выглядело, наверное, по-идиотски.
— Скорее, — растягивая каждый слог, ныла Марианна.
Алексей Гаврилов кивнул.
Очень часто, особенно в последнее время, он спрашивал себя, зачем вообще связался с этой заносчивой особой, которая не интересовалась ничем, кроме нарядов Ксении Собчак.
И ответа не находил.
Если ад на земле и существует, то это жизнь с Марианной, она и дьявол, и бес в одном лице. Зато нашелся ответ на второй вопрос в стиле Достоевского: «Почему?». Потому что был слишком молод и думал совсем не той головой.
— Уже, — отрезал Алексей, проворачивая ключ в замке.
— Ты всегда копаешься, — продолжала пилить Марианна, когда они ждали лифт. — Между прочим, мог бы захватить мою накидку. Днем провела кучу времени в солярии…
«За мои деньги!» — отметил про себя Алексей.
— …потом нескончаемые процедуры…
«Вот проблема!» — пронеслось в голове Алексея.
— …а это не только время, между прочим, но еще и деньги…
«Опять-таки, мои деньги!»
— …и все это просто коту под хвост, Алекс.
— Не называй, пожалуйста, меня так, — перебил ее Алексей.
— Алекс, — упрямо произнесла она, и его это покоробило, — не говори глупости.
Он чувствовал, как неприязнь к Марианне начинает перерастать в отвращение, граничащее с ненавистью.
— Дорогая, — мягко произнес он, беря ее за руку, — прошу, Алексей или Леша, на русский манер.
Она попыталась возразить, но он не дал произнести ей ни слова:
— Но если ты, сучка стервозная, хоть раз еще назовешь меня Алексом, я, богом клянусь, избавлюсь от тебя.
Глаза Марианны расширились от удивления и наполнились безумным страхом.
Алексей оправил костюм.
— Не в том смысле, — пояснил он уже более спокойно и даже ласково, — просто выставлю за дверь…
…В тире грохотали выстрели и сверкали огненные вспышки.
— Однако, это было нечто, — протянул Сергей. В голове у него все еще звенело от шума, а в глазах плясали яркие блики.
— Серега, я тебя предупреждал.
Из дома выбежал майор Архангельский, на лице которого отразилась смесь злости, недоумения и страха.
— Что это было?!
Разумовский, сколько ни ковырял пальцами в ушах и ни стучал по ним ладонями, все равно слов майора не услышал, из-за чего выглядел весьма глупо. Казалось, он только что вылез из бассейна. Алексей Гаврилов вообще проигнорировал вопрос майора, небрежно махнув рукой в сторону Сергея.
— Гаврилов! — строго прикрикнул Архангельский. — Что здесь произошло?
— Товарищ майор, — лениво начал Гаврилов, — Разумовский во время занятия предложил спор: можно ли стрелять из «Винтореза» без глушителя. И я выиграл.
Архангельский впервые в жизни не знал, как отреагировать: произошедшее было настоящим абсурдом. И он промолчал.
А Алексей Гаврилов прошел на кухню…
…Стакан молока перед сном, как в голливудских фильмах, уже стал для него привычным делом. Алексей открыл холодильник, потянувшись к упаковке, но обнаружил, что она пуста. Раньше, пока в доме «хозяйничала» Марианна, такого, конечно, не случалось, она всегда следила за продуктами. Но, подумал Алексей, по сравнению с проблемой по имени Марианна отсутствие молока казалось мелочью, которую можно даже не замечать.
— Ладно, — пробормотал он, закрыв дверцу.
Рядом мяукнул пушистый комочек — Вектор. Затем он, заурчав, стал подлизываться, выпрашивая что-нибудь вкусненькое. — Придется ехать в маркет, чтобы обеспечить нас с тобой молоком.
Алексей взял кота на руки.
— Мя! — недовольно выдал Вектор.
Не то чтобы кот не любил, когда его тискали и ласкали, теребили, но, видимо, на голодный желудок это ему пришлось не по нраву.
Что могло произойти в первом часу ночи в одном из столичных магазинов? По большому счету, все что угодно. Однако вряд ли это могла быть беспричинная стрельба, открытая неизвестным, по всей видимости, съехавшим с катушек.
Отец Алексея часто говорил сыну, что Бог наградил его способностью оказываться не в том месте, не в то время, как многие герои второго плана большинства американских боевиков. Только вот в отличие от кино в реальной жизни оказаться в такой ситуации не пожелаешь и врагу.
Алексей уже собрался пробить две упаковки жирного шестипроцентного молока на кассе, когда в помещении магазина неожиданно раздался резкий хлопок. Стоявший перед Гавриловым молодой парнишка лет двадцати трех, сигареты и презервативы которого так и остались не пробитыми, неожиданно дернулся и мешком завалился на Алексея. Инстинкты сработали быстрее сознания, и он, прикрывшись телом, упал на спину.
Тогда и раздался второй выстрел, пуля настигла продавца, и он секунду спустя опустился на пол, оставив на кассе кровавый след.
Гаврилов, не шевелясь, прислушиваться к звукам: женским надрывным крикам, пистолетным выстрелам, свисту пуль. Тело убитого парнишки, которым прикрылся Алексей, мешало обзору, потому стрелявшего он не увидел.
«Звуки перемещаются в глубь маркета», — заключил Гаврилов.
Нужно было действовать осторожно. Он тихо выполз из-под убитого и на четвереньках добрался до ближайшего прилавка с конфетами и жвачкой, где пряталась девушка-менеджер, она судорожно озиралась. Еще совсем молодая, похожая на студентку, подрабатывающую в ночную смену, потому что днем учится в университете или колледже, она обхватила руками коленки, прислонившись спиной к прилавку.
Алексей резко зажал ей рот, оборвав готовый вырваться наружу истеричный крик.
— Тихо, — шепотом, но жестко произнес он.
Руку, однако, убрал не сразу, а лишь после того, как убедился, что девушка не завопит. — Где… — начал Гаврилов, когда очередной выстрел оборвал чью-то жизнь.
Девушка вздрогнула.
— Где отдел с детскими игрушками? — спросил Алексей.
