Слезы все же покатились по щекам, но они были вызваны радостью и облегчением. Он обнял меня и поцеловал, так, как никогда в жизни. Он преподнес мне дар, который только мужчина может дать женщине. Не любовь, не страстное желание обладать, не сердце, не душу, а нечто большее.
Если есть ангелы, то я знаю, как они выглядят, как улыбаются, как сияют их лица.
Он был моей мечтой! Тем мужчиной, который показал быстротечность жизни, бессмысленность карьеры и бесчисленных вечеров, проведенных за рабочим компьютером.
Он появился, чтобы дать мне глоток воздуха, настолько свежего, что от него пьянеет душа. Он появился, чтобы разрисовать яркими весенними красками мое унылое существование, чтобы показать великолепие мира в его вечной изменчивости. Дать почувствовать и познать любовь, как высшее творение Господа, Природы, Красоты или еще какой неведомой силы, как великий дар, как совершенный предел мечтаний.
Он научил меня видеть, а не смотреть, слушать, а не слышать, прикасаться, а не трогать, растворяться, а не поглощать. Это его последний дар, свет которого не дает мне забыть, для чего существует женщина на земле.
* * *
Первые лучи солнца прокрались через шторы и сквозь призму оконных стекол заиграли зайчиками на лице Сергея. Недовольно поморщившись, он спрятался под одеяло. Между тем охватившее его еще вчера странное чувство не давало покоя. Услышав историю, он подумал, что, возможно, уже знал Наташу раньше, до того как повстречал на объекте «Бор». И не потому, что все истории любви похожи между собой. Он просто так ощущал. А своим ощущениям он доверял. И тут, как всегда бывает в таких случаях, он неожиданно вспомнил: в далеком 2003 году, перед самым выпуском из Академии, Игорь Кириллов и Максим Доментьев ночью сидели и подшивали парадную форму…
…И то, что жили они в одной комнате — так распределил начальник курса, — иначе, чем судьбоносным стечением обстоятельств, и не назовешь. Игорь Кириллов — москвич с болгарскими корнями — попал в Академию случайно. У него были прекрасные результаты и незаурядные способности к аналитической деятельности.
Сергей Разумовский — гений в математике, известный на всем курсе, и уроженец земли Тамбовской, где еще сохранились традиции со времен царской России, и это отразилось в его поведении в полной мере. Он в Академии тоже оказался случайно, хотя всегда стремился в «контору», понимая, что именно там раскроется весь его потенциал.
В отличие от друзей молчаливый и спокойный Максим Доментьев еще в школе понял, куда и зачем он хочет поступать, и целенаправленно шел в Академию.
— И? — спросил Разумовский Игоря.
— Что? — не поднимая головы, буркнул тот.
Разумовский отложил в сторону китель с наполовину пришитым правым погоном.
— Игорек, ну ты даешь! Как прошло-то все у тебя сегодня?
Кириллов Игорь пришивал на рукав знак в форме ромба, на котором был изображен герб Службы в виде щита и меча, а этот процесс всегда требовал внимания и точности: одно лишнее движение — и либо пришито криво, либо вокруг образовывались предательские складки.
— Да брось уже подшиваться, — подключился Доментьев.
Максим, по примеру Сергея, отложил китель:
— Все равно уже криво получается.
Игорь, глубоко вздохнув, весьма эмоционально выругался:
— Твою ж!..
— Не парься, Игорек, — подбодрил Разумовский, — за неделю уж сделаешь шеврон. Ты лучше расскажи, как все прошло?
— Да, нормально все прошло, — неохотно ответил Кириллов.
— Что, — съязвил Максим — все так страшно?
— Ну, уж получше чем у тех, с кем встречался ты, — в том же духе ответил Игорь Разумовский прыснул.
— В общем, — продолжил Игорь, — симпатичная девчонка. В жизни как на фотках, смахивает чуток на татарку. В принципе, все как мне нравится. Высокая, фигурка — стройная, грудь — маленькая и аккуратная, ножки — м-м-м. Замутить можно.
— Жахнул? — спросил Разумовский прямо в лоб, по своему обыкновению.
Однако ни Кириллов, ни Доментьев, конечно, не возражали.
— Серега, ты в своем репертуаре, — усмехнулся Максим.
— Нет, ну а что такого-то? — искренне удивился Разумовский, — вполне нормальное явление, если телка нравится. Чего сиськи мять? Что касается меня…
Игорь, поняв, что друг сейчас ударится в философию, тут же перебил его:
— Ты-то тот еще кобелек. У тебя одна дорога — с девкой в койку, ни одной юбки не пропустишь.
— Да пошли вы! — Серега демонстративно отвернулся. Он, конечно, не обижался никогда, ну или почти никогда, тем более на легкий сарказм Игоря.
— Ну, и что дальше? — произнес Максим.
— Посидели в кофейне на Манежной площади, по чашке латте выпили. Даже как-то поболтать особо не удалось, она все время как заведенная по телефону разговаривала. Потом проводил до дома, она снимает квартиру на «Кожуховской» у подруги. На прощание в подъезде поцеловались, хотя она говорила, что не «такая — жду трамвая». — И подытожил: — В общем, завтра ужинаю у нее.
— Герой-любовник, — довольно усмехнулся Серега, — как зовут-то принцессу в съемной башне заточения?
— Наташа.
Дверь комнаты, скрипнув, открылась, и все трое обернулись.
В проеме показалась коротко стриженая голова командира группы Хемлева Алексея.
— На завтра изменили расписание, — протараторил он и тут же поспешил скрыться.
— Эй, — окликнул того Серега, — пятигорский горец, куда погнал как сайгак. Что за изменения-то?
Хемлев недовольно поморщился:
— Сам точно не знаю. Второй парой будет вроде как лекция. С Центрального аппарата тип, Архангельский, что ли, фамилия.
Глава 6
Объект по подготовке РДГ «Бор», в то же время
— Ну что ты? — пробормотала Наташа и ласково провела ладошкой по небритой щеке Сергея, — не принимай все так близко к сердцу.
Ее легкое и нежное прикосновение вывело Разумовского из задумчивого состояния.
— Да нет, — улыбнулся он, — все хорошо. С чего ты взяла, что я воспринял все так, — он немного замялся, подбирая выражение, — тонко?
— Не знаю, — пожала плечами Наташа, — просто у тебя такой странный взгляд, напряженный… не знаю, как объяснить. Ну, примерно как у загнанного охотниками дикого зверя. Если честно, он даже немного испугал меня.
Разумовский обнял Наташу и повалил на кровать.
