Книга Лошадиная доза, страница 19. Автор книги Евгений Сухов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лошадиная доза»

Cтраница 19

— Ну, это значит, что воры знают цену старинным книгам, иначе они бы их просто бросили… Груз-то нелегкий. Вместо них можно было что-нибудь другое взять.

— А еще значит, что подломили этот храм опытные «клюквенники» [7] со стажем, — произнес наставительным тоном Коля. — Такие же, каковые работали по Иверской часовне полтора года назад. Следовательно, лежит наша с тобой дорожка прямиком в Большой Гнездниковский переулок к старорежимному спецу Владимиру Матвеевичу Саушкину. Чтобы покопался он в своей картотеке и нашел для нас этих самых «клюквенников», которые еще на свободе разгуливают. С них мы, пожалуй, и начнем раскручивать это дельце…

Потом Осипова забрали в МУР. А Жору Стрельцова менее через месяц по разнарядке отправили на трехмесячные курсы уголовного розыска. Вели курсы старые спецы, учившие курсантов (так звались обучающиеся) технике уголовного розыска, задержанию и аресту, то есть совершенно разным действиям, каждое из которых преследует свою цель.

Учили на курсах основам дактилоскопии и судебной медицины, знание которых во много раз увеличивало шансы в раскрытии дел и поимке преступников, грамотному составлению словесных портретов и проведению первоначальных экспертиз, что тоже было отнюдь не лишне.

Учили, как вести дознание и проводить допросы. Выяснилось, что ведение допросов — это целая наука. С одним лекалом к людям из разных социальных слоев не подойдешь: один требует почтения, а на другого нужно и голос слегка повысить. К каждому из них следовало подобрать свой хитроумный ключик, а также использовать различные умелые уловки, чтобы выведать у преступника правду или вывести его на чистую воду.

Еще знакомили с видами преступлений и их классификацией, а в часы физической культуры натаскивали курсантов по приемам бокса и технике восточной борьбы с загадочным названием джиу-джитсу.

Окончив эти курсы с похвальной грамотой, Жора неожиданно был запрошен в Московское управление уголовного розыска, находящееся по соседству с Тверской милицейской частью. Когда он пришел в управление, то первым, кого увидел, был исправляющий должность субинспектора уголовного розыска Коля Осипов. Николай широко улыбнулся Стрельцову и крепко пожал ему руку. Георгий никогда не спрашивал его, но, похоже, это именно Осипов приложил руку к тому, чтобы после окончания курсов Стрельцова взяли в МУР.

Было тогда в управлении уголовного розыска несколько бригад, специализирующихся на разных видах преступлений. Первой, занимающейся убийствами и разбоями, руководил старший инспектор уголовного розыска Леонид Лаврентьевич Бахматов, бывший рабочий, невысокий коренастый человек с тонким носом с горбинкой, ходивший во френче с орденом Красного Знамени на груди, в кожаных галифе и сапогах со скрипом. К нему и провел Осипов Жору, когда тот вошел в здание МУРа. После короткого разговора Георгий был утвержден агентом уголовного розыска третьей категории первой бригады с должностным окладом в сто шестьдесят тысяч рублей, на что можно было купить пять кусков мыла, или четыре десятка яиц, или два с половиной фунта сахара, или четыре катушки ниток. Деньги были, конечно, скромными, но ведь, как говорится, на безрыбье и рак рыба. К тому же для начала это было не так уж и мало, имея в виду, что оклад начальника Московского управления уголовного розыска был всего-то триста тысяч рублей.

— Не дрейфь, — сказал ему Николай. — Раскроешь, скажем, за два месяца шестнадцать дел из двадцати, получишь сразу первую категорию. Раскроешь двенадцать дел из двадцати — получишь вторую категорию. Если семь дел раскроешь, то шиш без масла получишь. Ну а коль из двадцати дел раскроешь меньше семи, то можешь собирать манатки и снова становиться репетиром разных там дворянских и мещанских недорослей. Вот и кумекай, агент Стрельцов.

Георгий, ясное дело, кумекал. И дрейфить не собирался…


Обход улиц, близлежащих к Конной площади, Осипов со Стрельцовым начали с Мытной. Прошли ее всю, начиная от Казанской церкви на Якиманке и заканчивая Серпуховским Валом. Попутно прошли Конный, Арсеньевский, Сиротский и Хавский переулки и прилегающие к ним Хавскую, Татищева и Пожарную улицы. Назойливо стучались в дома, проходили во дворы, показывали ордера на досмотр помещений на предмет варения самогона, присматривались к хозяевам.

Народ был разный: зажиточный и бедный, хороший и не очень, злой и добродушный, вот только подозрительных что-то не попадалось.

Улицы Пожарная и Татищева, не доходя до Серпуховского вала, заканчивались тупиками, за которыми шли огороды, сохранившиеся еще с тех пор, когда здесь лежал Пожарный пустырь с огородами под картошку. Огороды эти так и звали: Пожарные.

На Пожарной улице зашли они в один дом. Там степенный мужик чинил сбрую. Представились: дескать, из милиции с проверкой. Мужик предъявленные бумаги внимательно прочитал, посмотрел с усмешечкой и сказал:

— Ищите…

Прошли в дом. Хороший дом. Видно, что хозяева в достатке проживают: на крашеном полу ковер, который и на стенку повесить не зазорно, на столе самовар медный, верно, хозяева не столь давно чайком баловались, кровать железная панцирная, на таких, видать, только баре да купцы почивать изволяли; швейная машинка «Зингер» с ручным и ножным приводами, шелковой нитью заправленная, на окошках — занавесочки тюлевые. В красном углу на полочке, белой атласной материей покрытой, образа в золоченых окладах. Все чистенько, опрятно и как-то покойно, что ли. Благостно как-то. Видать, в семье царствовали лад и покой, что по нынешним временам явление не частое. Осипову то ли завидно стало, что вот живут люди счастливо и безбедно, несмотря на повсеместные голод и разруху, то ли шлея ему под хвост попала, однако по его настоянию они минут сорок досматривали и дом, и сарай, и хлев. Увидев десятка полтора поросят и несколько упитанных хрюшек, да кур с гусями, которых кормила розовощекая хозяйка дома с аппетитными формами, Осипов еще более помрачнел, однако ни самогонного аппарата, ни ухоженной кобылы владимирских кровей в этой усадьбе обнаружено не было. Стоял, правда, во дворе сивый мерин-тяжеловоз. Явно ломовой, и под описание кобылы, которую имел жилистый мужик годов сорока пяти, этот мерин ну никак не попадал! Да и сам хозяин дома словесному портрету жилистого лошадника отнюдь не соответствовал: был он высок, телом крепок, возрасту тоже не соответствовал — ему на вид не более тридцати пяти. Обыскав везде, где было можно, Коля Осипов чего-то медлил. Хозяин, ходивший за милицейскими по пятам, не выдержав, произнес:

— Напрасно ищете. Нет у нас ни самогонного агрегата, ни самогону. Не пьем мы.

— Не пьете? — с вызовом посмотрел на него Николай.

— Нет. Не имеем такой вредной привычки, — серьезно ответил хозяин.

— Вредной, говорите? — переспросил Осипов, не скрывая раздражения.

— Ага, — подтвердил хозяин. И добавил убежденно: — И разорительной к тому же.

Осипов мрачно посмотрел на хозяина, кивнул то ли в знак согласия, то ли вместо «прощайте» и пошел со двора. За ним потопал Жора.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация