Я категорически отказалась играть в ищейку, а вот Элизабет с готовностью кивнула. Ирен первой взяла грубый сосуд и поднесла узкое горлышко к носу.
Наконец она покачала головой:
– Слегка отдает щелочью, но запах я не узнаю. Может быть, спиртное, а может быть, и яд.
– Многие считают, что это одно и то же, – вставила я.
Буффало Билл засмеялся, будто я выдала самую изысканную остроту:
– Воистину так, мисс Хаксли. Я полагаю, что это какая-то грубая разновидность домашнего самогона, еще не очищенного и не выдержанного в деревянном бочонке. Я пробовал много спиртных напитков Англии и Франции, и все они были восхитительными, с отчетливым приятным запахом.
Элизабет нетерпеливо понюхала бутылку, но не смогла прибавить к сказанному ничего нового. Впрочем, никто и не ожидал иного от столь юной девушки.
Сама я отмахнулась от протянутой мне бутылки:
– Я так мало знаю об алкоголе, что единственный напиток, аромат которого смогу безошибочно определить, это качественный английский чай.
Тем временем возвратился Красный Томагавк. Он стал показывать пальцем на различные участки на площадке:
– Фургон уехал, груженый, много людей и собак пешком ушли с ним. Я пойду по следу.
С этими словами он пустился трусцой по дороге, где ранее прошел парад, с фонарем в руке, часто останавливаясь, чтобы рассмотреть лошадиный навоз или обнюхать фундаменты домов вдоль дороги.
– Что он ищет? – спросила Ирен у Буффало Билла, будто тот бежал рядом с краснокожим. – На такой утоптанной земле не должно оставаться следов.
– Я согласен с вами, по всей территории выставки будто стада бизонов промчались, но даже в таком случае хороший следопыт может найти путь. Но Красный Томагавк не ищет отпечатки на земле. Он двигается за самым надежным проводником на планете: цыганскими собаками. Уж они-то пометят любое место, где раньше пробежали псы из других стай. Звери есть звери, ничто их не изменит.
– Вы хотите сказать, – уточнила я, – что на нас работает целая стая невольных проводников?
– Именно так. И наш разведчик идет по их следу.
Вдруг индеец остановился и поднял вверх руку, чтобы подозвать нас. Потом он кивнул полковнику Коди.
– Только мы четверо должны идти на разведку дальше, – заявил тот, будто прочитав мысли Красного Томагавка.
Ирен обернулась и приказала агентам Ротшильда ожидать нас.
Мы подошли к месту в другом порядке: первым шел Буффало Билл, за ним Ирен и Элизабет, а я замыкала шествие, не желая первой увидеть или услышать что-нибудь жуткое.
Индеец и скаут переговаривались на смеси английского с каким-то диким языком, и Буффало Билл переводил сказанное нам, показывая то на один, то на другой, на мой взгляд, непримечательный след на земле:
– Здесь фургон остановился. Видите глубокие следы колес? Из фургона выпрыгнул человек.
– Откуда вам знать, что эти следы не оставил кто-нибудь другой, еще раньше? – спросила Элизабет.
– Потому что парад уже прошел, а цыгане шли в направлении, обратном движению толпы. Поэтому следы табора – самые свежие. Кроме того, Красный Томагавк чует здесь запах такого же спиртного напитка, что был и в бутылке. Он нашел следы ботинок, ведущие к реке по нехоженой земле, в стороне от проложенных тропинок. Еще он говорит, что в том же направлении кто-то прошел и раньше, около трех часов назад.
– Вы хотите сказать, – размышляла Ирен, – что один из цыган оставил табор, чтобы присоединиться к другим людям где-то внизу, у берега реки?
Буффало Билл обратился к Красному Томагавку на том же гортанном языке, после чего вновь повернулся к нам:
– Люди, да, но Красный Томагавк говорит, что среди них было несколько женщин.
– Женщин! – Я не собиралась встревать в разговор, но была слишком поражена, чтобы промолчать. – Если женщины встречались у реки с мужчинами для непотребных целей и если человек, выпрыгнувший из цыганского фургона, последовал за ними, он сможет выбирать из нескольких возможных жертв.
– Почему бы и нет, – сказала Элизабет. – Джек-потрошитель был частым гостем в том района Лондона, где жило огромное число проституток, которые всегда торчали на виду. Если мы наткнулись на подпольное место для встреч с пропащими женщинами, злодею тут самое место, к тому же это объясняет, почему тело одной из жертв было найдено возле катакомб.
– Возможно, – ответила Ирен, хотя в голосе ее слышалось сомнение, – но я думаю, что все не так просто. Полковник Коди, не могли бы вы попросить Красного Томагавка провести нас по следу того мужчины, но незаметно, так, чтобы мы смогли наблюдать за ним?
Буффало Билл усмехнулся:
– Это называется вылазка в стан врага. Красный Томагавк проделал бы ее даже во сне. Но только скажите вашим городским ребятам, чтобы держались подальше от нас и приближались лишь по нашему зову.
Ирен отошла к группе агентов, чтобы выполнить поручение полковника. Пока она по-французски втолковывала им новые указания, я покачала головой.
– Что такое, Нелл? – спросила Элизабет, дрожа от холода пополам с нетерпением и притопывая озябшими ногами, будто молодая лошадка.
– Французы остаются позади, а Пони, или Сью, или как там называются племена краснокожих – возглавляет нашу операцию. Вы когда-нибудь слышали о такой странной охоте?
– Пауни и сиу, – поправила меня Элизабет. – Но ведь и цыгане говорят на румынском диалекте. Хотя мне трудно поверить, что Джек-потрошитель из их числа. Вы видели, как танцевали их женщины? Некоторым девочкам было от силы лет двенадцать-тринадцать. Мужчины-цыгане имеют доступ к огромному числу подруг: они не знают ограничений в таких вопросах. В то время как в книге Крафта-Эбинга подчеркивается, что доступ убийцы к женщинам обычно ограничен, либо же он ненавидит себя за то, что вообще поддается искушению.
– Вы хотите сказать, что у Джека-потрошителя есть совесть?
– Полагаю, можно и так назвать. Но я бы скорее предположила, что у Потрошителя очень специфические понятия о совести.
– Думаю, вы правы, Пинк. – Ирен снова подошла к нам. – Человек со специфической совестью представляет опасность как для себя, так и других. Но посмотрите-ка, Красный Томагавк погасил фонарь и двинулся вниз по насыпи за яванским храмом. Дорожка еле видна и кажется крутой, так что давайте возьмемся за руки.
Призрачный контур отражения корабля-панорамы вытянулся на воде всего в сотне футов от эспланады и озарял местность неверным светом. Меня поразило, что аттракцион, на который еще недавно было не попасть из-за толпы народа, теперь закрыт и оживляется только ночными огнями.
Неяркий отсвет корабля превратил темно-бежевый костюм Буффало Билла в своего рода блуждающий огонь, за которым мы следовали. Вскоре каблуки наших ботинок уже глубоко увязали в мягкой земле: нас несла вперед сила инерции, и держаться вертикально удавалось только благодаря поддержке друг друга.
