Дав, вне всякого сомнения, отправит в редакции газет еще одно письмо, в котором расскажет о том, что произошло. Они будут заклеймены трусами, а он исчезнет навсегда, достигнув своей цели. Его репутация убийцы, которого так и не смогла поймать полиция, будет увековечена в истории.
– У нас просто нет выбора. Мы не можем допустить, чтобы эта последняя девушка погибла, – Финли возвысил голос, и в нем зазвучали оптимистичные нотки. – Кроме того, это наш первый шанс увидеть Потрошителя вблизи. Увидеть, что он из себя представляет.
– Он играет и на нашем любопытстве. Нашем желании увидеть его лицо после стольких лет, – Ардженти подался вперед. – Это тоже может быть частью дьявольского плана, Финли: чтобы его лицо стало последним, что мы увидим в своей жизни.
Следующее послание пришло только в десять часов вечера.
Лоуренс открыл дверь всего через несколько секунд после того, как его бросили в почтовый ящик. Улица в обоих направлениях была пуста.
– Наверное, тот же самый уличный мальчишка, что и в прошлый раз, – сказал Джеймсон, когда помощник передал ему конверт. – Исчезновение без следа в одно мгновение – их традиционный прием.
Ардженти стоял в двух шагах сзади них в коридоре с выражением нетерпения на лице. Финли вскрыл конверт и зачитал письмо вслух:
– Идите по Франкфурт-стрит до конца. Подойдите к кромке воды у доков, поверните влево и сделайте десять шагов. Находитесь там и ждите моих дальнейших инструкций.
Криминалист взглянул на напарника:
– У нас не так много времени.
Тот поморщился:
– Вероятно, он рассчитывает, что даже если мы и захотим заручиться поддержкой, то не успеем сделать это.
– Вероятно. Во всяком случае, он, несомненно, будет наблюдать за нами. Лоуренс, подгоните кеб.
Когда они ехали по Бродвею, Джозеф заметил:
– Если не ошибаюсь, это возле Бруклинского моста, и место там довольно открытое. Пространство между складскими зданиями и берегом, которое хорошо просматривается.
Джеймсон задумчиво кивнул:
– Очевидно, он специально выбрал такое место, чтобы иметь возможность заранее увидеть, явимся ли мы одни, без полиции.
После того как кеб свернул на Фронт-стрит, Финли вытянул руку:
– Припаркуйтесь в конце улицы, Лоуренс, чтобы вас не было видно, и оставайтесь в кебе. Остаток пути мы проделаем пешком. Он упоминал только полицию, но я не хочу рисковать.
Приближаясь к докам, следователи начали осознавать, насколько открытым и пустынным был этот район. Холодный ветер со стороны гавани трепал полы их курток.
Они подошли к кромке воды, повернули влево и сделали десять шагов, после чего оказались вне пределов видимости со стороны Франкфурт-стрит. Кроме того, на них падала тень Бруклинского моста. Так что у напарников была возможность оценить меры предосторожности, принятые Юджином Давом.
Их окружала непроницаемая тьма. Ближайшие здания находились в тридцати ярдах. В основном это были заброшенные полуразрушенные складские здания, а те постройки, что еще продолжали использоваться, в ночное время пустовали. Стояла мертвая тишина, если не считать порывов ветра и плеска волн, бьющихся о пирс. Вокруг не было ни души.
– Где он? – Джеймсон притоптывал ногами от холода, причиной которого был не то пронизывающий ветер, не то нервозность.
Они никого не видели, но при этом их не покидало ощущение, будто за ними кто-то наблюдает. Близлежащие складские здания безмолвно взирали на двух мужчин пустыми глазницами окон.
Прошло еще три минуты. Вероятно, Дав проверял, не привели ли они с собой полицейских. И тут, наконец, в тишине раздался голос:
– Добрый вечер, джентльмены. Рад, что вы все-таки решили откликнуться на мое приглашение.
Следователи повернулись в сторону складского здания, утопавшего во мраке. Голос сопровождало слабое эхо, и точно определить местонахождение его источника было довольно трудно.
– Теперь положите на землю ваши пистолеты и сделайте двадцать шагов вперед вдоль кромки воды, – приказал им Юджин.
Финли и Джозеф переглянулись, и на их лицах была написана нерешительность. Наверное, Ардженти был прав: лицо Дава будет последним, что они увидят в своей жизни. Он просто перестреляет их, а потом сбросит их тела в воду.
Голос зазвучал снова:
– Если вы не сделаете этого, я убью девушку и исчезну. И вы больше меня не увидите. Никогда.
Джеймсон еще раз бросил взгляд в сторону склада, затем вынул из внутреннего кармана пистолет, присел на корточки и положил его на землю. Других вариантов он не видел. Джозеф последовал его примеру. Стрелять из пистолета на таком расстоянии было не очень удобно, и им оставалось надеяться на то, что Юджин не был хорошим стрелком.
– И вашу трость с лезвием тоже, мистер Джеймсон.
Криминалист упер конец трости в землю и просто уронил ее. Она упала с глухим стуком.
Спустя секунду из дверей одного из полуразрушенных складских зданий выбежал мальчик лет одиннадцати – вероятно, тот самый, что опускал письма в почтовый ящик. Он похлопал следователей по карманам, проверяя, не осталось ли у них оружия, после чего сделал знак головой и побежал обратно. Получив от Дава серебряный доллар, ребенок скрылся в темноте.
– Очень хорошо, – снова заговорил Юджин. – Теперь, пожалуйста, сделайте двадцать шагов вперед.
С каждым шагом напарники ощущали себя все более уязвимыми. Они не только удалялись от своего оружия, но и приближались к источнику этого зловещего голоса. Джеймсон быстро огляделся. Теперь они находились полностью в тени моста. Исчезли даже немногочисленные огоньки фонарей проезжавших по нему экипажей, видимые еще несколько секунд назад.
– Очень хорошо, джентльмены. Мы можем начать, – объявил Потрошитель.
Наконец он появился перед ними из той же самой двери складского здания, но первой они увидели девушку в белом платье с повязкой на глазах. Дав вел ее перед собой. На ее левой груди была приколота красная гвоздика. Сам Юджин был одет в темный костюм и черный плащ, а дополняла эту картину надвинутая на лоб шляпа «дерби». В тусклом свете его лицо было едва различимо.
Увидев его, Джозеф и Финли застыли на месте. В правой руке преступника был хорошо виден пистолет. С каждым его шагом в их сторону все больше возрастала вероятность того, что он откроет по ним огонь.
Но Дав держал оружие небрежно и не целился в них. Когда он наконец остановился вместе с девушкой, их разделяло около тридцати ярдов, и стоял он вместе со своей жертвой у самой кромки воды.
– Вам следует знать, мистер Джеймсон, – громко произнес Юджин, – что я человек слова.
– Я нисколько не сомневаюсь в этом, – отозвался Финли.
– Вы назвали меня трусом, и я сказал, что докажу вашу неправоту, – невозмутимо продолжал преступник, будто не слыша слов криминалиста. – Я сказал, что дам этой девушке шанс, и сделаю это.
