Джек уронил голову, обхватил ее руками и начал трясти ею.
– А почему вы пометили тело Камиллы Грин и не оставили меток на телах других девушек? – наступал детектив.
Матрос продолжал трясти головой, не произнося ни слова.
– Нет никакого смысла притворяться дальше, – давил на него Ардженти.
Он чувствовал, что Тейлор вот-вот сломается, и говорил все тверже:
– Мы знаем, что это сделали вы. Так зачем утаивать от нас подробности?
После недолгого молчания Джек едва слышно произнес, все еще тряся головой:
– Нет… нет. Пожалуйста. Я не делал этого.
– Вы знаете, что в глубине души хотите признаться, – сказал Джеймсон. – Поведайте нам славные подробности, на которые вы намекали в своих письмах, адресованных мне и Колби.
Джозеф и Финли быстро переглянулись. Тщеславный Потрошитель мог бы не устоять перед искушением похвастаться тем, как ему удавалось так долго дурачить их. Но Тейлор лишь смотрел на них все с тем же выражением недоумения, смешанного с отчаянием, словно не понимая, о чем идет речь.
В комнате царила напряженная атмосфера. Ардженти понимал, что после использования этой последней козырной карты им останется лишь играть в рулетку в зале суда. Перелистав несколько страниц блокнота, он нашел газетную вырезку, вынул ее, развернул театральным жестом и положил на стол.
– А потом мы нашли в вашем блокноте вот это, – показал он кусочек газетной страницы Джеку. – Узнаете, мистер Тейлор?
Матрос кивнул.
– Отвечайте, да или нет! – рявкнул Ардженти.
– Да-да… узнаю.
– Это заметка из «Дейли телеграф» об убийстве Элизабет Страйд, не так ли?
– Да, – невнятно пробормотал подозреваемый.
– Громче!
– Да.
– Почему вы ее вырезали и хранили?
Вновь последовало молчание. По ледяному взгляду Джозефа было нетрудно догадаться, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на Джека и не выдавить из него признание, вцепившись ему в горло.
– Она… она была подругой моей знакомой девушки. Поэтому я и вырезал ее, – пробормотал тот.
– Мне уже не раз доводилось слышать подобные истории, – криво усмехнулся детектив. – Он ткнул пальцем в блокнот. – Вы записали имя Элизабет, а через несколько страниц вложили вырезку с заметкой о ее убийстве.
– Нет, это другая Элизабет, не Страйд.
– Как фамилия этой другой Элизабет?
– Я сейчас не помню, я…
Матрос запнулся, поскольку в этот момент за спиной Ардженти с шумом распахнулась дверь. Джозеф повернулся и с яростью воззрился на молодого дежурного сержанта, стоявшего на пороге.
– Кажется, я ясно сказал: не беспокоить ни при каких обстоятельствах.
– Прошу прощения. Я… я решил, вы захотите узнать это незамедлительно, – сказал, запинаясь, сержант.
Детектив поднялся, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь:
– Ну, что там у вас?
Кивком головы дежурный указал на полную женщину с массивными золотыми серьгами, стоявшую чуть поодаль в коридоре и с робкой улыбкой смотревшую на них.
– Она менеджер в клубе «Павлин» и слышала, что вы интересуетесь, не общался ли Джек Тейлор с ее девушками, – сказал сержант.
Его лицо раскраснелось, в глазах сквозила тревога. Он чувствовал, что Ардженти не понравится известие, которое он ему принес.
– Она утверждает, что он находился в клубе в ту ночь, которая вас интересует.
16
По его мнению, здесь было слишком светло, многолюдно и шумно: у дверей клуба стояли три девушки, в кебе подъехали джентльмены в цилиндрах и фраках, на противоположной стороне улицы два матроса что-то кричали, обращаясь к девушкам…
Когда, слегка задев его, мимо прошел мужчина в шляпе «дерби» и, остановившись, огляделся, он отвел взгляд в сторону. Слишком много людей, которые могли его заметить. Ускорив шаг, он продолжил путь и свернул на 29-ю стрит. Здесь было не менее многолюдно. В сорока ярдах впереди женщина в ярко-синем вечернем платье стояла у окна клуба и жадно наблюдала за происходившим внутри. Он прошел дальше и открыл дверь следующего клуба.
Женщины здесь вдвое превосходили мужчин численностью. Атмосфера была теплой, волнующей. Стоявшее в углу механическое пианино играло «Клементину». Однако в зале недоставало темных, укромных уголков, где можно было бы поговорить с девушкой – так, чтобы на него не обратили внимания. Хуже того, над лестницей, ведущей в номера, горел яркий газовый фонарь, и подняться по ней, не будучи замеченным, не представлялось возможным. Увидев, что несколько девушек повернули головы в его сторону, он поспешно захлопнул дверь.
Наверное, следует перебраться в другой район. Для него здесь слишком светло и многолюдно. Внезапно он почувствовал себя на этой улице как на ладони – будто десятки глаз наблюдали за ним. Он огляделся и уже приготовился поднять руку, чтобы остановить проезжавший мимо кеб, когда увидел ее. Окутанная тьмой, она шла по переулку, сбоку от него. Едва ли он заметил бы ее, если бы не ярко-красная подвязка на бедре.
Она только что вышла из задней двери клуба и двигалась с осторожностью, слегка наклонившись вперед, очевидно, боясь оступиться в темноте.
Мужчина повернулся и пошел навстречу ей.
– Прелестно, – произнес он, подойдя ближе.
Вздрогнув от неожиданности, девушка подняла голову:
– Что вы имеете в виду, мою подвязку или ноги?
– И то и другое.
Присмотревшись, он заметил на ее шее такую же ярко-красную, как и подвязка, шелковую ленту, на которой висел стеклянный кулон. Незатейливые и дешевые, эти украшения были весьма эффективны, поскольку бросались в глаза на расстоянии.
– И, конечно, вы сами, – добавил он.
Ее губы медленно, как будто лениво, растянулись в улыбку. Было трудно понять, пьяна эта девушка или замедленная реакция свойственна ей от природы.
– Как вас зовут?
– Дэйзи.
– Дэйзи… Дэйзи… – задумчиво произнес он, словно пытаясь что-то припомнить. – Красивое имя.
– Благодарю вас.
Светло-русые волосы, зеленые крапинки в печальных карих глазах – она была чрезвычайно красива. Но он уже не раз видел такие глаза прежде. Несколько лет назад они, должно быть, выглядели более живыми, но, вероятно, с каждым долларом, с каждым мужчиной, который ложился с ней в постель, в них постепенно угасал свет. Даже если бы он встретил эту девушку не рядом со злачным заведением, по ее глазам было нетрудно догадаться, чем она зарабатывает на жизнь.
Мужчина быстро огляделся. В переулке никого не было, а люди, проходившие мимо по улице, не обращали на них особого внимания. Но ему требовалось время, чтобы побеседовать с ней в приватной обстановке.
