Сули задумалась.
– А вы принимаете что-нибудь еще, чтобы заснуть? – уточнила она.
– Да, я… Уже четыре года я принимаю настой опия.
Девушка понимающе кивнула. Она заметила, что глаза Финли начали стекленеть.
– Как только захотите остаться в одиночестве, скажите мне, и я уйду, – предложила она ему.
– Нет-нет, задержись еще немного. Я собирался рассказать тебе о том, что случилось с моей матерью.
Джеймсон отвел взгляд в сторону, словно ему было трудно ясно выразить свои мысли.
– Да, вы собирались.
Но тут Сули увидела, что неподвижный взгляд клиента устремлен куда-то вдаль. Она подождала еще с минуту, прислушиваясь к его мерному дыханию, а затем встала и покинула комнату.
18
После того как обвинение против Джека Тейлора рассыпалось, атмосфера вокруг следствия накалилась еще сильнее. Один репортер поинтересовался у мэра Уоткинса, не пересмотрит ли он свое решение о назначении Джозефа Ардженти руководителем следственной группы. Мэр указал на то, что у предшественника Ардженти имелось три подозреваемых по делу об убийстве Камиллы Грин, улики против которых были куда более призрачными.
Но Джеймсон чувствовал, что его напарника удручает что-то еще помимо этого. Возможно, зверская жестокость, с какой была убита совсем юная Лаура Данн, и ужасающая нищета, в которой она жила, ведь, по словам матери этой девушки, у нее никогда не было даже пары туфель. А может быть, дело было в том, что за тридцать лет жизни в этом городе Ардженти часто сталкивался с его пороками – всепоглощающей коррупцией и бездонной пропастью между богатыми и бедными, – и в его душе не осталось ничего, кроме усталого скептицизма.
Что же касается Финли, то для него все, связанное с этим полным жизни, молодым городом, было свежим, новым и волнующим. Проявления социальной несправедливости не бросались ему в глаза. В этом англичанин ничем не отличался от тех благотворителей, которые раз в месяц выделяли несколько серебряных долларов на нужды бедных – и сразу после этого забывали об этих людях. Такие люди не замечали зловонных нищих и отодвигали в сторону тростью из слоновой кости уличных мальчишек, попадавшихся им на пути.
Теперь же, когда он сидел у Элли Каллен, ему нравилось думать, что он делает нечто большее. Он с улыбкой наблюдал за тем, как она пьет чай. После того как девушка в течение двадцати минут старательно читала отрывки из «Крошки Доррит», запинаясь и делая забавные ошибки, у него возникла идея.
– Что? Вы говорите, мы с вами куда-то пойдем? – удивилась мисс Каллен, когда он сообщил ей эту свою мысль.
– Именно так. Мы продолжим урок практическими занятиями на улицах Нью-Йорка. Поедем в моем кебе.
– Хорошо. Я быстро. Только договорюсь с Анной, чтобы та присмотрела за маленьким Шоном, и приведу себя в порядок.
Когда они вышли на улицу, Джеймсон увидел двух полицейских, стоявших в сорока ярдах от них, между отелем «Риверуэй» и домом Элли. Он прикоснулся к шляпе, приветствуя их, и один из них кивнул ему в ответ. Неожиданно почувствовав, что кто-то смотрит на него сзади, Финли резко обернулся, но увидел лишь нищего, который сидел на тротуаре, прислонившись к стене дома.
– С вами все в порядке? – встревоженно осведомилась его спутница.
– Да, все хорошо. Хорошо. Пойдемте.
Он собирался вручить Элли кое-что важное – но только после их возвращения.
Лоуренс поехал в сторону центра, по Ченнэл-стрит, а затем свернул на Лафайет-стрит. Здесь Финли провел свой первый тест.
– Что за имя написано на фасаде этого магазина? На зеленой вывеске справа? – спросил он девушку.
– Маар-тиин-соон, – прочитала та.
– Совершенно верно. Мартинсон. Очень хорошо.
Англичанин решил, что имена более привычны для его ученицы в повседневной жизни, чем другие слова, и поэтому больше подходят для проверки ее фонетических способностей.
– А теперь на вывеске слева – вон те золотые буквы на коричневом фоне, – показал он девушке.
– Бее-уу-маан.
– Нет. Это читается Боман. Сочетание букв «eau» дает звук «о». Это более сложное имя, оно имеет французское происхождение. Мы вернемся к этому позже.
Они повернули на Бродвей, и когда проехали сотню ярдов, Джеймсон показал еще на одну вывеску:
– А это?
– Браунс тее-аа-трее.
– Исходите из того, что вам известно об этом здании, и думайте, как должно произноситься его название.
– Ах да, правильно, театр!
Элли улыбнулась. Кеб проехал двадцать ярдов, и она показала рукой на вывеску.
– Смотрите! Еще один театр! Вы прекрасный учитель.
Финли увидел, как в глазах у девушки вспыхнули озорные огоньки, и это придало ее лицу неизъяснимую прелесть. Некоторое время они ехали в тишине. Элли, казалось, о чем-то размышляла. Наконец, она снова повернулась к нему:
– Между прочим, не вас ли я видела на днях ночью на Монро-стрит?
– Вряд ли, – Джеймсон насупил брови. – Почему вы спрашиваете об этом?
– О, просто я заметила там мужчину в алой шляпе «дерби» и подумала, что это могли быть вы.
– Нет, боюсь, это был не я. – Финли натянуто улыбнулся и добавил: – Очевидно, я не единственный в этом городе, кто носит шляпу столь вызывающего цвета.
После очередного перекрестка он продолжил тест, выбирая вывески наугад. Все чаще Элли произносила слова правильно. Когда они достигли пересечения 59-й стрит и Лексингтон-стрит, она без запинки произнесла: «Блумингсдейл».
– Просто замечательно! – воскликнул Джеймсон. – Вы делаете несомненные успехи.
– Просто я знаю этот магазин.
Элли улыбнулась, но, когда за этим последовала пауза, она засомневалась: не воспринял ли Финли ее слова как насмешку.
– Вы же сказали, что нужно думать о том, что мы знаем о словах и местах, которые эти слова обозначают, – объяснила девушка.
Его губы снова тронула улыбка, и они оба весело рассмеялись. Услышав сзади смех, Лоуренс недовольно нахмурился. В какой-то момент Элли прильнула к Джеймсону, и он ощутил тепло ее тела и аромат косметики.
Последовало неловкое молчание, но вскоре они продолжили упражняться в произнесении надписей на вывесках. Когда кеб поехал обратно по Бродвею, мисс Каллен показала на здание оперного театра:
– Один мой знакомый говорил, что регулярно ходит в оперу. По его словам, там поют только на итальянском.
– В основном, но не исключительно. Оперы Гилберта и Салливана поют на английском.
– Боже мой, итальянский!.. А я все еще никак не могу разобраться с родным языком!
Финли улыбнулся. Его взгляд на мгновение задержался на здании «Гранд Метрополитен», прежде чем переместиться на другой фасад.
