30
– В какое время вы пришли к мисс Каллен?
– Сразу после шести тридцати вечера.
– А в какое время ушли от нее?
– В восемь сорок вечера.
Перед взором Ардженти, смотревшего сквозь прозрачный с одной стороны стеклянный экран, открывалась маленькая комнатка площадью десять квадратных футов с весьма спартанской обстановкой. Джеймсон сидел на деревянном стуле с прямой спинкой. Напротив него на таких же стульях расположились Брендан Манн и Джон Уэлан. Между ними находился невысокий столик, на котором стояли три бокала и графин с водой. Какая-либо другая мебель отсутствовала. Звуки всех трех голосов приобретали странный, высокий тембр, проходя через решетку в стене под стеклянным экраном.
Когда Джозеф попросил начальника тюрьмы Симмонса предоставить в их распоряжение подобное помещение, тот сообщил ему, что у них имеются две такие комнаты:
– Обычно их используют психиатры, желающие незаметно понаблюдать за поведением подозреваемых. Но, я думаю, они вполне подходят и для вас.
Ардженти не стал допрашивать Финли сам, поскольку этому препятствовало их тесное сотрудничество. Он решил, что Манн проведет допрос лучше, и поручил Уэлану помогать ему и вести протокол. Сначала Джеймсон назвал свое имя и сообщил о себе сведения личного характера, после чего последовали вопросы о его последнем визите к Элли Каллен. В этом месте Брендан сделал небольшую паузу.
– Вы уверены, что когда уходили, было не восемь сорок три? Дело в том, что именно в это время сержант Роулингс видел, как вы выходили из ее дома, – сказал он подозреваемому.
– Нет, я вышел ровно в восемь сорок. Говорю с уверенностью, поскольку взглянул в этот момент на часы. Моя горничная и Лоуренс готовили мне ужин, и я не хотел опаздывать. – Финли махнул рукой. – И Роулингс с Пэйни еще не вернулись на дежурство, когда я вышел из дома. Я их не видел.
– Хорошо. Но даже если предположить, что вы действительно ушли в восемь сорок, это значит, что кто-то еще проник в дом мисс Каллен и убил ее в течение трех минут. Вы же сами не можете не видеть, насколько это маловероятно.
Губы Джеймсона тронула едва заметная улыбка:
– Как вы не понимаете! Это же фирменный стиль Потрошителя. По нашим оценкам, некоторые из его предыдущих жертв были убиты и выпотрошены в течение всего одной минуты.
Возникла пауза. В течение нескольких секунд был слышен лишь скрип пера Уэлана по бумаге. Словно осознав неуместность своих слов на фоне ужаса случившегося, Джеймсон опустил глаза:
– Я не убивал ее, детектив Манн. Мне не могло бы прийти в голову совершить подобное в отношении женщины, тем более в отношении Элли Каллен. Я… Она очень нравилась мне.
Он вновь поднял голову.
– Понятно, – кивнул Брендан.
Некоторое время он смотрел прямо в глаза англичанину, затем перевел взгляд на лежавший перед ним блокнот с записями и продолжил допрос:
– Вы приносили что-нибудь мисс Каллен в тот день? Какой-нибудь подарок?
– Да, я принес ей платье.
– Вы можете описать его?
– Бальное платье… Изумрудный атлас с бордовой тесьмой.
– А драгоценности вы ей не приносили?
Джеймсон нахмурил брови. Очевидно, он счел вопрос странным.
– Нет, не приносил.
– Мисс Каллен надевала платье, пока вы находились там?
– Да, надевала.
– Когда это было?
– В конце занятий. Незадолго до моего ухода.
– И она была в нем, когда вы, согласно вашему утверждению, ушли от нее?
Ардженти заметил, что Финли покоробила интонация, с какой был задан этот вопрос. Подозреваемого явно злило, что ему не верят, однако он быстро взял себя в руки.
– Да, – ответил он как можно более бесстрастным тоном.
Манн вновь сверился со своими записями.
– Эта ваша встреча с мисс Каллен отличалась каким-то образом от предыдущих? – спросил он. – Было в ней что-нибудь необычное?
– Что вы имеете в виду?
– Какое-нибудь недоразумение между вами. Может быть, она сказала что-нибудь, что не понравилось вам или расстроило вас. Вы с ней ни о чем не спорили?
– Нет… ничего такого не было. Урок прошел очень хорошо. И она была очень довольна платьем, которое я ей подарил. Предвкушала, как пойдет в нем на бал в следующий уик-энд. Я редко видел ее такой счастливой.
Ардженти увидел, как Джеймсон прижал ладонь ко лбу и затем резким движением взлохматил волосы. Он был готов поклясться, что в этот момент в глазах заключенного блеснули слезы. Смутившись из-за столь откровенного проявления своих чувств, Финли закрыл лицо руками.
Или же это было невольное признание вины? Когда Джозеф узнал о случившемся, он отказывался верить в это. Джеймсон просто не мог совершить подобное. Но Роулингс прямо свидетельствовал против него, и по времени, как назло, все совпадало. Что касалось других убийств, то он находился рядом с напарником в моменты совершения нескольких из них. Но его сознание вдруг пронзила мысль о том, что Финли отсутствовал в течение нескольких минут, когда происходили эти убийства, и сами они находились совсем близко от мест их совершения. А теперь Джеймсон сам подтвердил, что ему хватило бы времени: Потрошитель способен убивать в течение одной-двух минут.
Ардженти неожиданно вздрогнул и откинулся на спинку стула. Финли поднялся и двинулся в его сторону. Казалось, он смотрит сквозь стекло прямо на него. Но когда англичанин подошел ближе, Джозеф увидел, что на самом деле он просто смотрится в зеркало.
Джеймсон вздохнул, закрыл на мгновение глаза и затем принялся изучать свое отражение. Он провел рукой по заросшей щетиной щеке, поправил сбившийся набок галстук. По выражению его лица было видно, что он недоволен своим внешним видом после одной лишь ночи, проведенной в камере.
– Соблаговолите сесть, мистер Джеймсон, – сказал Манн. – Допрос еще не закончен.
– Я сяду, когда мне заблагорассудится. А вы задавайте свои вопросы, если хотите, – огрызнулся тот.
Ардженти не мог сдержать улыбку. Как это похоже на Финли! Даже находясь в столь незавидном положении, он, судя по всему, не утратил контроль над собой.
В комнате повисла тишина. Брендан вновь углубился в записи:
– По вашим словам, Лоуренс был с вами, когда вы пришли к мисс Каллен. Домой вас тоже отвез он?
– Нет.
– Почему?
– Я уже говорил, он с моей экономкой Элис готовил мне ужин.
– И в какое время вы вернулись к себе домой на Гринвич-стрит?
– Незадолго до девяти пятнадцати.
– Что-то больно долго вы добирались из Четвертого округа.
