Жене было трудно представить, что всего несколько минут назад она буквально тряслась от холода.
В поисках хоть какой-то прохлады Женя отступила как можно дальше, к самому дальнему углу каморки, заваленному ломаными ящиками.
Машинально разбросав эти ящики, она прижалась к наружной стене.
Здесь и правда было немного прохладнее, и через щели в стене проникал свежий воздух.
И не только через эти щели!
Женя почувствовала, что холодный воздух идет откуда-то снизу.
Она наклонилась и в багровых отсветах огня увидела на присыпанном песком полу едва заметную щель. Женя отгребла от этой щели песок и поняла, что в полу каморки проделан люк. Видимо, там, под полом, находится подвал.
Не думая о том, к чему это приведет, Женя с трудом расчистила крышку люка, нашла вделанное в нее кольцо и, изо всех сил потянув, подняла крышку.
Вниз вела деревянная лестница.
Ступени ее подгнили, но выбора не было, за хлипкой стеной каморки мощно гудело пламя, и Женя, подперев крышку люка каким-то чурбачком, начала спускаться в подпол, осторожно ощупывая ногой каждую ступеньку.
Ей повезло, она спустилась в подпол, ничего себе не сломав.
Оказавшись на плотно утрамбованном земляном полу, Женя перевела дыхание.
Тут у нее над головой раздался грохот, и она оказалась в полной темноте. Должно быть, поняла она, упала крышка люка.
Пока ей было чем дышать – сырой, затхлый воздух подвала даже казался ей свежим и ароматным после жаркого, горького от дыма воздуха горящего дома.
Но надолго ли ей хватит этого воздуха?
Пламя над ней разгорается все сильнее и сильнее, скоро этот жар вытянет весь воздух из подвала, как печная труба вытягивает воздух из печи, и она задохнется… А потом провалится крыша и рухнут стены.
Удивительно то, что это не случилось до сих пор.
До сих пор воздух в подвале влажный и свежий, и даже какой-то ветерок касается Жениного лица…
Ветерок?
Точнее, сквозняк!
Значит, здесь есть какой-то выход, помимо люка, ведущего в горящий дом!
Вокруг была совершенная, глубокая, непроницаемая тьма. Пытаться идти в такой темноте казалось чистым безумием.
Но чего только не сделает человек, оказавшись в безвыходном положении!
И Женя пошла вперед – выставив перед собой руки и осторожно ощупывая ногой пол, чтобы не провалиться в какую-нибудь яму и не сломать шею, наткнувшись на корягу.
Несколько долгих минут она шла вперед с черепашьей скоростью, потом наткнулась руками на земляную стену.
Пошла влево, ощупывая эту стену, – и дошла до угла подвала, пошла вправо – и вскоре наткнулась на проход, который уходил куда-то дальше, во тьму.
Хорошо, подумала Женя, чем дальше вперед – тем дальше от пожара, от полыхающего над головой пламени.
Тем более что в лицо ей отчетливо тянуло сквозняком, и воздух впереди казался все свежее.
Так она двигалась еще несколько минут. Собираясь сделать очередной шаг, наткнулась руками на уходящую вверх деревянную лестницу.
Тут уж раздумывать вовсе не приходилось – Женя уверенно полезла наверх по этой лестнице и скоро уперлась головой в тяжелый деревянный люк.
Поднатужившись, она нажала на крышку люка – и сумела-таки ее поднять.
И оказалась посреди заросшего прошлогодней травой пустыря, озаренного багровыми отблесками пожара.
Женя вылезла из люка и оглянулась.
Позади, совсем недалеко, догорал тот дом, из которого ей с таким трудом удалось выбраться. Вдалеке за этим домом виднелись избы какой-то полупустой, судя по всему, деревни.
По другую сторону от пустыря темнели кусты, а за ними время от времени проносились пятна света – должно быть, там проходила дорога.
Дорога! Любая дорога казалась ей спасительной, любая дорога была дорогой домой.
Кое-как Женя проковыляла в неудобных городских туфлях через пустырь, обещая себе, что отныне будет ходить только в кроссовках, продралась через мокрые кусты и действительно оказалась на обочине шоссе.
И самое удивительное – ей даже не пришлось пытаться остановить машину: в десятке метров от того места, куда она вышла, Женя увидела бетонный козырек автобусной остановки.
Приободрившись, она дошла до остановки и села на скамью, готовая ждать сколько угодно.
Но чудеса все не заканчивались: не прошло и получаса, как к остановке подкатил рейсовый автобус «Ольховое – Петербург».
Женя купила билет, устроилась на свободном месте и задремала.
Проснулась она еще через полчаса, когда автобус остановился возле станции метро «Проспект Просвещения».
Метро, к счастью, еще работало, и добраться отсюда до Жениного дома было совсем просто.
Правда, подходя к своему дому, Женя немного притормозила.
Вокруг не было ни души. Все городские звуки затихли, глубокая ночь вступила в свои права. Ночь, время бандитов и убийц.
Не караулит ли ее в этой ночи какой-нибудь очередной бандит?
Но силы ее уже подходили к концу, Женя мечтала только об одном – принять душ и завалиться спать. А бандиты… в конце концов, она своими глазами видела, как двоих из них убил смуглый душитель, который потом сам погиб в горящем доме. Так что – домой, домой!
Она прибавила шагу, направляясь к своему подъезду…
Как вдруг из темной ниши в стене дома выдвинулся еще более темный силуэт и двинулся ей наперерез.
Женя метнулась в сторону, как испуганный заяц, и открыла рот, чтобы завизжать…
Но незнакомец уже нагнал ее, схватил за руку и проговорил удивительно знакомым голосом:
– Женя, это вы?
– А кто же еще? – проворчала девушка, узнав в ночном незнакомце капитана Шерстоухова.
Страх отпустил ее, больше того, она почувствовала, что рада видеть этого странного полицейского.
– Ну, слава богу! – проговорил капитан. – А я уже думал, что придется объявлять вас в розыск!
– В розыск? – удивленно переспросила Женя. – Интересно, в чем вы меня подозреваете?
– Да ни в чем я вас не подозреваю! – отмахнулся капитан. – Я за вас беспокоился! Вы пропали, и телефон вы потеряли… а вообще, где вы были?
– Ой, где я только не была! Но сейчас я хочу домой, и вы меня не остановите!
– Да я и не собираюсь вас останавливать, у меня этого и в мыслях не было! Правда, я бы очень хотел, чтобы вы мне рассказали, что с вами случилось. – Капитан проникновенно взглянул на Женю. – Хотя бы в самых общих чертах.
– Ладно, – вздохнула Женя. – Я так понимаю, что вы все равно от меня не отстанете… Ладно, пойдемте ко мне, не торчать же нам на улице в такое время… только ненадолго.
