– Ирин! А у тебя иголка с ниткой найдется?
– Иголка с ниткой?
– Ша!.. Вот только не надо так улыбаться. Просто ответь – есть или нет?
– Ну-у… есть. А какое место тебе…
– Ирин! Просто дай. Без комментариев. Для дела надо.
– Деловой!
Ирина вышла из палаты, обиженно вскинув голову. Возвратилась.
– На! Белошвейка!
– Спасибо, добрая женщина. Кстати. О мальчиках и девочках. Как ты относишься к обнаженным первоклассникам? Мне просто сейчас трусы надо снять. Предупреждаю – зрелище не для слабонервных.
– Дурак!
Пошла к себе. Опять надулась. Совсем как девчонка малолетняя!
Ведь боец-профи, опасная смертельно, как гюрза. И на тебе – девчачьи обидки! Не хватает, наверное, спецагенту безопасности простого человеческого общения. Трется возле меня постоянно. Ну ладно. Остынет.
Давай теперь подумаем, как приспособить чудо-монокль в потайной карман на плавках. Не пришить бы действительно чего лишнего…
Часа в два ночи во флигеле засуетились и забегали.
Я спрыгнул с койки и высунулся в коридор. Около дальней палаты мелькали медицинские халаты, кто-то тащил капельницу, пара человек в штатском аккуратно вела наспех перевязанного человека, бессильно повисшего у них на плечах. У окна я заметил Сергея Владимировича, который с мрачным видом что-то веско доказывал доктору. При этом Пятый с каждой фразой коротко рубал воздух кулаком, будто гвозди забивал.
– Что там? – прошелестело над ухом.
Я чуть не вздрогнул. Ирина в отличие от меня одета по полной боевой. И по своему обыкновению появилась словно из воздуха.
– А я знаю? Раненого привели. И, кажется, не одного…
Со стороны лестничной клетки внесли носилки, на которых лежал кто-то без сознания. Рядом семенила сестричка, держа в руках стойку капельницы. На животе у лежавшего сквозь бинты обильно выступали красные пятна.
Шеф добился от доктора утвердительного кивка и быстро зашагал в палату. И тут же был выставлен оттуда чьей-то твердой и решительной рукой. Свирепо оглянувшись вокруг, Пятый заметил нашу парочку и, не раздумывая ни секунды, направился к нам.
– Чепэ! – коротко резюмировал он, заталкивая нас в комнату. – Касается наших дел напрямую. Садитесь и слушайте.
Послушать действительно было что.
После истории в Бахчисарайском музее контора взяла объект под скрытое наблюдение. Все понимали, что сорванная благодаря мне вражеская закладка должна была насторожить злодеев, а в таких случаях – по всем канонам тайной войны клиенты «уходят на дно». Тем не менее «отработать» точку считалось обязательным. Пусть и «для галочки». Для отчетов. Никто и не предполагал, что формальная операция неожиданно обернется форменной резней в стиле голливудских боевиков.
В роли очередного Рэмбо выступила – кто бы мог подумать! – средних лет сотрудница музея со звучной фамилией Бонц.
Агриппина Рудольфовна Бонц. Уроженка Гомеля, сорок четыре года, образование высшее филологическое, вдова, войну провела в эвакуации, работала на археологических раскопках Шаштепа в южной части Ташкента, потом училась в Новосибирске, по распределению была направлена в Бахчисарай. Там и провела всю свою сознательную жизнь. Благонадежную, добросовестную и совершенно лояльную к советской власти.
И вдруг…
Произошло все так. Не мудрствуя лукаво контора установила один из постов наблюдения в… шкафу. В старинном шкафу ручной работы, который стоял в павильоне гаремного корпуса. Как раз напротив столика с муляжами фруктов. Именного того, на котором в свое время оставляла закладку Галина Анатольевна. Агент (средней руки, опытного решили не ставить) с утра скрывался в нафталиновом сумраке и следил за обстановкой через дверцы, испещренные причудливой арабской резьбой. Второй (тоже не семи пядей) – бродил по залам, осуществляя общее наблюдение в готовности в любой момент подстраховать товарища.
Подстраховал на свою голову…
Вчера под вечер, уже собираясь закругляться и покидать опостылевший шкаф, первый агент увидел, как за ограждение экспозиции зашла сотрудница Бонц, которая в течение дня уже изрядно примелькалась. Агриппина Рудольфовна стала что-то делать с искусственными яблоками на подносе, что, собственно, подозрительным-то и не казалось. Ну поправляет экскурсовод в конце рабочего дня детали выставочного интерьера. Ничего особенного. И агент, измученный десятичасовой неподвижностью, решил размяться и пошутить над женщиной. Все мы люди.
Он приоткрыл дверцу и замогильным голосом произнес: «Всем оставаться на своих местах! Государственная безопасность!»
Реакция оказалась более чем неожиданной.
Бонц, не оборачиваясь и не колеблясь ни мгновения, выдернула бронзовый поднос из-под фруктов и без замаха метнула его на голос. Очень точно, надо сказать, метнула. Так, что острые зубчатые края посудины вошли в правую сторону шеи шутника, нанеся ему серьезные повреждения. На шум примчался «подстраховщик» и тут же получил несколько ударов старинной саблей в область живота. Грамотных, хорошо поставленных ударов. И если бы не тупая заточка музейного экспоната, в живых он точно не остался бы.
После короткой и неожиданной расправы благообразная дамочка невозмутимо оставила свои жертвы корчиться на полу и через одной ей ведомые коридоры покинула ханский дворец. Группе наружного наблюдения удалось установить лишь направление ее отхода – в сторону Чуфут-Кале. Там преследуемая растворилась в предгорьях.
Вот такой волк в овечьей шкуре!
Обыск в домике, где единолично проживала странная сотрудница, ничего не дал. С коллегами по работе сейчас плотно работали. Досконально проверяли ее связи и контакты. Раненым агентам, которые, можно сказать, чудом остались на этом свете, в местной больнице оказали первую помощь и ночью транспортировали сюда, на штатную медицинскую базу.
В целом – не знали, что и думать.
В качестве отправных точек нам достались два факта: первый – место работы Бонц, которое непосредственно связанно с тайными передачами вражеской информации. И второй – невиданная прыть женщины, которая с нашими агентами явно «работала на поражение». Четко, грамотно и профессионально. В отличие от пострадавших «лопухов»…
– Наблюдение за дворцом сворачиваем, – потер переносицу Пятый, – нет смысла. Поздно пить «Боржом». Канал закрыт, и если кто-то еще остался в цепочке, выявлять нужно с другой стороны. Кстати, именно Бонц курировала экскурсии с интуристами. И запросто могла подстраховывать «выемку».
– В Ташкенте во время войны работала целая сеть иностранных разведок, – решил я блеснуть познаниями, – в том числе и под крышей археологических изысканий. Турки, англичане, американцы. Там и могла состояться вербовка.
– Возможно. Проверим.
– Если Бонц резидент, сейчас ее цель – эвакуация, – заявила Ирина. – Установить, где она, и задержать – лишь вопрос времени, которое работает против нее. А если в вербовке был турецкий след – эвакуация может быть только морем.
