Очень смутно метрах в десяти подо мной удалось разглядеть тусклые нитки железнодорожного полотна, пропадающего слева и справа в глубокой черноте. Огромный заброшенный тоннель под самым центром города. От места, где я стоял, не было ни спуска, ни какой-либо лестницы или перил. Просто обрыв. Не совсем ровный причем. Один неосторожный шаг – и…
Я перевел дух. По-моему, я уже нагулялся.
Сделав два осторожных шага на безопасную твердь, я развернулся и отправился восвояси. Будем считать, несолоно хлебавши. Тем более что свет фонарика стал заметно тусклее. Успеть бы вернуться!
Я вообще погасил свет, экономя энергию аккумулятора. Проход был ровным, прямым как стрела, и мне достаточно было лишь слегка прикасаться рукой к холодному камню стены, чтобы держать правильное направление. Сколько я там шел до этой жуткой бездны? Минут десять? Где-то так. Ну за двадцать обратно дойду и без фонарика.
Я возвращался назад, осторожно щупая грунт подошвой. Иногда казалось, будто зрение так привыкло к темноте, что я начинал не то видеть, не то чувствовать стены вокруг меня.
Ну точно. Хотя… Стоп!
На самой грани ощущений до меня действительно стали долетать еле видимые отблески прыгающего света. Я зажмурился, потряс головой и вновь открыл глаза. Точно! Это не глюки. И еще мне показалось, что где-то слышатся… шаги!
Отдаленно нарастающий шаркающий звук человеческой поступи! И все более резкий для отвыкшего глаза прыгающий свет за углом. Всего метрах в шести от меня.
Я быстро присел, прижался к мокрой стене и затаил дыхание. Первую паническую мысль броситься назад к железнодорожному тоннелю я отбросил моментально. Побег в абсолютной тишине наделал бы массу шума. Да и бежать, собственно, было некуда. Разве что броситься вниз головой в пропасть тоннеля. Самое большее, что я позволил себе, – медленно, сантиметр за сантиметром смещаться назад. Как будто пара-тройка лишних шагов что-то может изменить.
Фонарик неизвестного путешественника уже впрямую осветил перекресток передо мной. Человек шел слева, со стороны трансформаторной будки. Если он здесь не в первый раз, то в ту сторону, где я приник к влажным камням, как трепещущая мышь, он повернуть не должен.
Заклинаю тебя! Сюда не поворачивай! Слышишь? Аминь!
Темная фигура, из которой бил луч света, миновала перекресток, не преминув осветить мимоходом и мой проход. Заметил или нет? Ты не должен был меня заметить! Нет тут никого, я просто камушек…
Шаги стали медленно удаляться. Пронесло! Видимо, неизвестный, минуя развилку, просто мазнул светом вправо-влево на уровне своих глаз. А я прикидывался булыжником где-то на уровне плинтуса и остался в темноте.
Будем считать, что повезло. Блин! Второй раз за последние полчаса сердце в пятки уходит! Не хватало мне еще инфаркта в семилетнем возрасте.
Я до звона в ушах вслушивался в затихающее шарканье, пока мне не стало мешать биение собственного сердца. Темнота вновь стала абсолютной. И такой же глубокой, как отсутствие ясности в моей голове.
Ну и что это было?
Кто это – друг или враг? Привидение усопшего Гришко шатается по подземельям? Там, где нагадил былой хозяин? Или это действительно спасшийся живой капитан? Как говорится, мертвым его никто не видел! Может быть, он все-таки доплыл? Сейчас даже и не знаю…
Я вдруг обнаружил, что нахожусь уже на углу перекрестка подземных ходов. Пока размышлял, ноги сами микроскопическими шажками доставили мое тело к месту выбора дальнейшего направления.
Я включил значительно ослабевший фонарик и, не дожидаясь, пока ржавчина сомнений добьет и без того уже пошатнувшуюся храбрость, решительно шагнул в центральный проход.
В ту сторону, куда скрылся неизвестный.
Что нас заставляет совершать безумные поступки?
Какой бес толкает к иррациональности каждого живущего на Земле человека? Или кто-то возьмет на себя смелость утверждать, что никогда в жизни не делал глупостей?
Извините, не поверю.
В детстве все мальчишки дерутся. Лупят друг друга почем зря, несмотря на то что хрупкие детские кости и нежные внутренние органы как ни в каком другом возрасте подвержены риску серьезных повреждений. Глупость? Да, глупость. Все согласны, но скажут в один голос: «Дети, чего с них взять?»
Хорошо. Допустим.
А как вам это?
Мы лезем по водосточной трубе, чтобы положить букет полевых ромашек на подоконник однокласснице. Потому что влюбились в первый раз. Мы забираемся на самую высокую скалу и, рискуя свернуть себе шею, ласточкой летим к далекой воде. Потому что это круто в глазах сверстников. Мы ругаемся с родителями и уходим в армию вместо института. Потому что считаем себя уже взрослыми. Мы женимся не на тех и не с теми дружим. А самых близких людей можем походя смертельно обидеть. Или сами – обидеться из-за пустяка на самого лучшего и настоящего друга. Вычеркнуть его из своей жизни навсегда. И все это – глупости, глупости, глупости…
Продолжать? Наша юность обильно сдобрена глупостью и безумием. Но все вновь дружно списывают это на «молодо-зелено».
Опять согласен.
И вот мы становимся взрослыми. Осторожными и продуманными. Бдительными к опасностям любого вида и недоверчивыми ко всему роду человеческому. Казалось, наступила эра мудрых и взвешенных поступков, правильных взглядов и высоких ценностей. Умиляясь детским глупостям и раздражаясь на бестолковость подростков, сами мы… с завидным упорством продолжаем совершать ошибки. Только уже взрослые, серьезные и крайне болезненные ошибки. И они несравненно страшнее, если соизмерять их с пустяковыми просчетами юных лет.
Мы можем сцепиться с дураком-начальником и остаться без работы. С другой стороны, мы можем передовериться нечистоплотному подчиненному и… тоже остаться без работы. И это в лучшем случае.
Мы можем вступиться за девушку на темной улице и сесть в тюрьму за «превышение пределов допустимой обороны». Или не заступиться за нее. Шмыгнуть, мудрствуя лукаво, в сторону от распоясавшихся хулиганов. А на следующий день узнать из газет о гибели несчастной и носить эту жгучую трещину на своей совести до гробовой доски.
Мы можем вложить все свои сбережения в мошенническую пирамиду и остаться ни с чем. Потому что дураки. Мы можем набрать кредитов и загнуться от процентов, прячась всю оставшуюся жизнь от бандитов-коллекторов. Потому что глупцы. Мы можем раствориться в работе и разрушить собственную семью. Потому что безумны.
Все! Я повторяю – все совершают безумства! И получается так, что от возраста мало что зависит.
Тогда какой спрос с меня? Я – взрослый в теле ребенка. И мой спектр допустимой глупости гораздо шире. От первоклассника до подполковника. От «недодумал» до «перемудрил». От сопливых проказ до фатальных ошибок.
Которую, похоже, я и совершал в данный момент. Очередное дикое безумство – иначе свой выбор я и не расценивал.
