На пастбище она обязательно паслась несколько в стороне от всего стада, не хватая все подряд, а выедая траву отдельными островками, определяемыми по только ей одной известным признакам. И с надетой на морду торбой с овсом Рыжуха не стояла на месте, как все лошади, а шлялась по всему загону, выбирая более привлекательное, с ее точки зрения, место для вдумчивого и тщательного пережевывания. Даже любимую ею морковку она принимала от Мишки с таким видом, словно раздумывала, в какой торговой точке сей продукт приобретен и не затесались ли случайно в него зловредные модифицированные гены.
Мерный топот копыт и шипение снега под полозьями навевали дрему, мысли текли лениво, постоянно перескакивая с одной темы на другую.
«Змей Горыныч, Соловей-разбойник… Почему именно легенды этой земли пережили века и известны каждому школьнику? Может быть, оттого, что историю и правда пишут победители? Ведь именно киевские князья собрали Русь в единую державу.
Засели в печенках у киевлян воевода Соловей и воевода с реки Горыни, и вот вам, пожалуйста, отрицательные персонажи на ближайшее тысячелетие для всей Руси. Служили верой и правдой Киеву Добрыня, Илья Муромец, Алеша Попович, вот вами положительные герои опять же для всей Руси.
Все — как всегда. Проблемы столицы, хоть тресни, обязательно должны быть проблемами всей страны, хотя в Муроме двенадцатого века про реку Горынь и слыхала-то едва-едва парочка сдвинутых на географии интеллектуалов, а московские автомобильные пробки конца двадцатого века у обитателя какого-нибудь Заболотного Опупения способны вызвать лишь исключительно академический интерес.
То же самое и с радостями. Если в Киеве под восторженные „аллилуйя“ народ окунают в Днепр (между прочим, запросто и утопить могут от излишнего усердия и во славу Божью), то извольте с просветленными ликами устраивать такие же купания и в Волхове. А то, что за болтающийся на шее крестик в ближайшем переулке могут накостылять по той же самой шее, а то и железку под ребро сунуть, — сущие мелочи, всеобщей радости и благолепию воспрепятствовать совершенно неспособные.
Если в Москве ликуют по поводу снижения инфляции на ноль целых, хрен десятых процента в годовом исчислении, ликуй как проклятый и ты в своем Верхнеопущенске, хотя от всеобщего оскудения и оскотинения делается тебе столь тошно, что даже и не знаешь: то ли на луну повыть, то ли до ветру сбегать.
Вот и читаем теперь детям сказки про двух монстров, на самом деле бывших нормальными людьми, имевшими смелость крепенько наподдать киевлянам, и тыкаем их носом в репродукцию с картины, на которой живописец Васнецов сообразил троих людей, никогда при жизни друг с другом не встречавшихся по причине того, что жили они в разные века.
А начитавшись и натыкавшись, идем в кухню и ведем там интеллигентные разговоры о том, что Россия — страна с непредсказуемой историей, а три богатыря — Борис Николаич, Борис Ефимыч, и Борис Абрамыч — покруче любого Змея Горыныча Святую Русь измордовали в свое время.
И легче вам, сэр, оттого, что находитесь вы в двенадцатом веке и едете в гости к ученице Бабы-яги? Все равно ни черта не помните, даже того, кто в ближайшее время станет после Владимира Мономаха великим князем киевским. Ну хоть бы на часик в Интернет заглянуть! Впрочем, как говаривал один персонаж мультфильма: „Мы и так неплохо питаемся“.
А Петьке-то и пожрать нормально не получитс… И как я умудрился ему вторую клешню отшибить? Странно он все же к Роське относится — в Турове защищал, а здесь за человека не держит. Может, дело в том, что в Турове он был старшим сыном хозяина, на всех, кроме родителей, покрикивать мог, а здесь — такой же отрок, как все, помыкать некем? Достаточная мотивация? Здесь да, а в Турове нет. Там он себя вел вполне благородно. Должен быть какой-то „общий знаменатель“, не пойму — не справлюсь. Это я деду свистел: отлуплю, выгоню, — а на самом деле… Надо разбираться, мне же с Петькой еще долго дела вести придется — он наследник Никифора, наследник Торгового дома.
Что там было-то? Извинения он принес, будем считать, нормально. Поведение изменилось потом, когда я вернулся. Почему? Роська „дал слабину“ — раз. Я Петьку облаял — два. Два ли? „Козлодуй
[7]“. Деду, кстати, понравилось. Сам он не слышал, наверно, передал кто-то. Нет, Петька отреагировал не на ругань, а на требование изменить отношение к Роське. Тогда почему он извинился? А! Для него было неожиданностью назначение Роськи десятником.
Как десятник перед десятником он извиниться готов, а вот забыть о том, что Роська был его холопом… Он даже какую-то базу под это подвел… „Холоп должен помнить хозяина всю жизнь“. Ага, вот и „общий знаменатель“ — в Турове Петька защищал своего холопа от несправедливого обвинения, мол, хозяин — „отец родной“, в обиду не даст. Добро холоп должен помнить… так Роська и не выпендривался, он, наоборот, „умилился до слез“. Это я… Есть! В понимании Петьки я отобрал у него… Даже не холопа, нет, подчиненную личность, над которой он доминирует, независимо от наличия отношений „хозяин — холоп“.
Социально-биологическая цель жизнедеятельности — лидерство в паре или малой группе. Я разрушил пару несколькими последовательными действиями: выкуп, крещение, заступничество, — я забрал Роську себе, а потом еще сделал заявку на доминирование в паре с Петькой. Команда „встать!“. Это было обязательно: в конфликтной ситуации надо заставить противника выполнить хотя бы простейшую команду. А для Петьки это выглядело так: приперся некто, пытается подчинить меня, забирает себе моего аутсайдера… Конечно, такими словами он не думал, тут слов вообще не требуется — подобные конфликты были обычным делом еще в те времена, когда гомо сапиенс был стадным животным и всем все было прекрасно понятно и без слов. Вожак стаи творит, что хочет, а молодые самцы время от времени огрызаются и получают трепку.
Да, уступить без боя молодой самец Петька не мог, даже помня о том, что один раз уже был бит. И был побит второй раз! Победа моя несомненна, хотя уволокли меня оттуда, как мешок. Но сегодня я опять в строю, а Петька будет ощущать последствия еще очень долго, причем последствия унизительные.
Может озлобиться и затаить месть? Нет, не тот характер, Пашка мог бы, а Петька парень прямой. Тем более, что у меня есть для него компенсация — иерархическое лидерство. Будет командовать десятком отроков из новой родни, а потом теми, кого привезут из Турова. Второе, кстати, для него более ценно, поскольку отношения сохранятся и по возвращении домой. Если дурака не сваляет, то и на всю оставшуюся жизнь. Надо будет ему как-нибудь объяснить.
Чудненько: ни бить, ни выгонять Петьку не понадобится. Он примет мою роль вожака стаи, а сам займет свою нишу в иерархии. Надо только пару раз поговорить с ним командным голосом и обозначить перспективы иерархического лидерства. А подчиненную личность он себе сам найдет. Не завидую тому парню, но жизнь есть жизнь.
