Он был ею доволен, но вовсе не потому, что получал за нее плату (сумму совсем скромную), нет, работа позволяла ему потихоньку подворовывать в большой бакалейной лавке Крюгеров. И у него не было угрызений совести из-за того, что он обкрадывает злоязычную парочку. Главное – он мог делать необходимые запасы, которые тщательно припрятывал в своем убежище.
Когда Ти-Том не думал о еде, он думал о Марике. Какую книгу принесет она ему сегодня? Что нового узнала в школе? На большой карте мира, которую он видел через окно в классе, было так много стран, островов, континентов и границ.
Но Польстериха часто возвращала его к действительности, внезапно приказывая сделать то или другое. И при этом не переставала ругать все на свете. Сегодня ее раздражало все. «Интересно, почему? – недоумевал он. – Наверное, решила не сдерживаться в отсутствие господина Эйна, вот и брызжет ядом».
– Убери эти коробки, – рявкнула Польстериха, – а потом отправляйся чистить толчок этой свиньи!
Ти-Тома поразило, в каком оскорбительном тоне она отзывается о безобидном старике. Но, разумеется, он не стал лезть на рожон и препираться со сварливой бабой.
Как раз в этот момент Элиас и появился перед дверью. Польстериха резко выпрямилась, словно ее ударило током. Сразу устыдившись, она стала ломать голову, слышал старик ее слова или нет.
На самом деле Элиас, погруженный в свои мысли, даже не обратил на нее внимания и удовлетворился лишь рассеянным приветствием.
Что касается Томаса, он, как всегда, был рад видеть старика. В этот день, как никогда, его спокойствие резко контрастировало с обычной истерией Польстерихи и ее хамскими манерами.
Заметив мальчика в углу кухни, Элиас слегка улыбнулся ему. Он не смог помешать себе подумать о ребенке, которого совсем недавно оставил во мраке гетто. Было что-то общее у этих детей: ум, одиночество, беззащитность.
Хлопотливая деловитость Польстерихи и Ти-Тома оживляли дом. Убаюканный этим уже привычным шумовым фоном, Элиас вспоминал одинокого мальчугана, стук солдатских сапог, нужду и подавленность обитателей гетто, страх на их лицах.
Он посмотрел на шахматную доску, инкрустированную мрамором и эбеновым деревом, прошедшую сквозь время. Его лихорадило при мысли, что он снова увидит Зофа, когда тот придет на их еженедельную шахматную партию. Быть может, он получит наконец решающее доказательство того, что не стал жертвой кошмара.
Для очистки совести оставалось подождать всего несколько дней, когда он увидится с Зофом. Шесть, если уж быть точным. Шесть дней, чтобы все проверить. Шесть дней. Как написано в Книге, ровно столько осталось Зофу до смерти…
Странно, но со времени его последнего путешествия этот пассаж изменился: он оказался почти полностью зашифрованным и пламенел больше обычного. Была ли связь между ближайшей партией в шахматы и предсказанной смертью старого антиквара? Однако сейчас Элиас ничего не мог поделать, оставалось только ждать.
Сидя в «ушастом» кресле гостиной, он до поздней ночи предавался мыслям.
Ответ был близок. Все это он затеял лишь ради проверки своей гипотезы. Поскольку то, что он хотел доказать, было в его глазах гораздо важнее, чем жизнь одного-единственного человека…
22
Тем вечером Ти-Том и Марика сидели рядышком среди строительного мусора при свете свечей в полумраке тайного убежища. Марика впервые оказалась во владениях юного беспризорника.
Она рассказывала ему о своих последних уроках географии. Показывала карты, нарисованные в тетрадях, живописала ему диких животных Танзании, покрытые пышной растительностью берега Казаманса в Сенегале, заповедные дворцы Самарканда.
На самом деле она довольно приблизительно отметила на бумаге эти места с магическими названиями, гораздо более пленительными, чем унылый австрийский городок. Ти-Тому хотелось сбежать из Браунау, податься в Нуакшот или Дакар, поохотиться на львов на берегах реки Конго.
– На берегах Конго водятся львы? – спросил он.
– Думаю, да, – ответила Марика.
– Надо будет взять тебя туда с собой, – сказал Томас, делая вид, будто целится из ружья.
– Нет, я не хочу, чтобы на них охотились! – запротестовала девочка, опустив его руку. – Надо оставить их в покое. И почему мальчишки вечно хотят убивать?..
Ти-Том поразмыслил:
– Ты права, Марика, мы не будем на них охотиться. Просто отправимся в Конго и подберемся к ним как можно ближе.
Вдруг забыв свой гнев, Марика улыбнулась и прошептала:
– Ты и вправду думаешь, что я тоже смогу туда поехать?
Томас обнадеживающе улыбнулся в ответ.
Марика слегка покраснела.
– Так ты согласишься поехать со мной? – спросил Ти-Том.
– Ты никогда не сможешь взять меня с собой, – заметила она.
– Я найду способ, можешь не сомневаться! Я всегда нахожу!
– Но у тебя же денег нет.
– Найду. И мы будем с тобой жить в Африке рядом с газелями и жирафами.
Марика на какое-то время размечталась. Открыла свой учебник на странице с цветной картой Африки.
– Вот было бы здорово… Африка – это так красиво, так экзотично и так далеко от Браунау!
Томас согласился, думая про себя: как же, черт побери, ему раздобыть столько денег? Но у него было храброе сердце и он был готов схлестнуться хоть с целым океаном невзгод. Мальчуган заглянул в глаза Марики:
– Обещаю, что однажды мы туда поедем… Будешь просить разрешение у своих родителей?
– Они все равно не дадут, – ответила она задумчиво.
– Да мы в нем и не нуждаемся. Мы вообще ни в ком не нуждаемся. Надо поскорее убираться из Браунау. Этот городишко становится… каким-то отравленным.
– Правда, – сказала Марика.
Больше Ти-Том и Марика не сказали друг другу ни слова. Девочка взяла руку своей бездомной любви, поднесла к губам и прошептала:
– Ну давай, мне нравится, когда ты говоришь о львах на берегах Конго…
Лицо Томаса просияло – она его тоже любит.
23
С тех пор как Элиас Мудрый осмелился разгадать код Книги Жизни, на Браунау стала надвигаться гроза.
При виде теней, колыхавшихся в небе нового дня, Ти-Тома наполнил и уже не покидал смутный страх. Он еще не понимал причину своей тревоги, но ясно ее чувствовал. Горизонт был загроможден тучами; городок стал похож на осажденную крепость.
В этот день Ти-Том впервые не нашел Марику на дороге из школы.
Никто не мог объяснить ему внезапного изменения в атмосфере, разве что Элиас, да и то, если бы тот не был поглощен собственными делами. Но, в любом случае, чем бы старик смог ему помочь? Ход событий был опрокинут – словно рекой, внезапно вышедшей из берегов.
