– А я позволю себе возразить. Мне твое предложение не нравится.
Я повернулся за поддержкой к Барраклафу и увидел, что он занимается расчетами, не обращая внимания на происходящее. Мне пришлось дважды его окликнуть.
Он раздраженно поднял голову:
– Ну вот, опять сбился, придется пересчитывать.
– Ты поддерживаешь мое предложение? – спросил я.
– Что еще за предложение? – невольно проговорил он, снова переключая внимание на бумаги.
Спенсер заулыбался. Ответ Барраклафа его почему-то рассмешил.
– А теперь позвольте мне внести встречное предложение – исключить из совета директоров Николаса. – Этот нахал не постеснялся при таких обстоятельствах назвать меня по имени. – Полагаю, Николасу мое предложение не понравится, так же как и мне его. Так что, Барраклаф, твой голос решающий. И нечего отмахиваться.
– Погодите! – воскликнул я. – Это мой голос решающий как председателя совета директоров. Так что объявляю предложение принятым.
– Чье предложение, Николас? Твое или мое?
– Тут вместо восьмерки напечатано четырнадцать, поэтому у меня не сходится, – задумчиво произнес Барраклаф. – Мисс Уиндэм становится такой невнимательной. – Он наконец поднял глаза. – Должен напомнить, что мы с самого начала договорились обойтись в «Агентстве» без председателя совета директоров, чтобы избежать подобных ситуаций.
– В таком случае предлагаю учредить в «Агентстве» пост председателя и назначить на эту должность меня, – проговорил я, отчаянно пытаясь изменить ситуацию в свою сторону.
Спенсер кивнул:
– С первой частью предложения согласен, а что касается второй, то прошу внести небольшие изменения. Председателем совета директоров должен быть я. Осталось только, чтобы Барраклаф выдвинул в председатели себя. – Он посмотрел на него: – Что скажешь?
Барраклаф насупился:
– Я думаю, все эти разговоры не имеют смысла. При учреждении «Агентства» мы все подписали договор, согласно которому, неважно, будет кто-то из нас в совете директоров или нет, все равно каждому положена треть прибыли. Если, конечно, будет что начислять. В связи с этим предлагаю дискуссию закрыть.
Спенсер посмотрел на меня:
– Наш друг шутник, но эта шутка, я думаю, самая удачная.
– Я вовсе не шучу, – обиженно произнес Барраклаф. – И в одном Латимер безусловно прав. Если вы не перестанете ссориться, ни о какой прибыли не может быть и речи. Мы просто-напросто вылетим в трубу. В этот трудный период желательно все вопросы решать мирно. Жаль, что вы не отдаете себе в этом отчет.
– Именно поэтому я и прошу меня поддержать, – не сдавался я. – «Агентству» обойдется дешевле платить Спенсеру его долю просто так, чем позволять выводить меня из душевного равновесия.
Удар попал в цель, и, хотя Спенсер делал вид, будто мои слова его развеселили, он прекрасно знал: ситуация обстоит именно так. А Барраклаф, на поддержку которого я все еще надеялся, вдруг встал из-за стола и уставился в окно, пока мы ждали. Я со смутной надеждой, а Спенсер с присущим ему оптимизмом и самомнением.
В конце концов последний участник нашего триумвирата наконец повернулся.
– Я голосую… – начал он и замолк. – Против каких-либо изменений.
Не скрою, его заявление меня разочаровало.
– А теперь, – продолжил он, – прошу вас, перестаньте. Особенно ты, Латимер. – Думаю, он выбрал меня, потому что с разумным человеком всегда приятнее иметь дело, хотя в его совете нуждался именно Спенсер. – Мы должны прекратить выяснять отношения друг с другом, и для начала призываю тебя еще раз подумать о рекламе для консервной фабрики. Мне кажется, с ними стоит попытаться установить контакт.
– А мне кажется, что не стоит! – взорвался я. – Это откровенная глупость. Ты-то сам готов провести для них расчеты? Наверное, нет.
– Отчего же, готов.
Так я ему и поверил!
– Выходит, у тебя есть для этого время. К тому же расчеты сейчас могут им понадобиться. А мне приниматься за работу рано.
– Ты вообще никогда не торопишься сделать что-то полезное, – возмутился Спенсер.
Я улыбнулся:
– Ничего подобного. Как раз сегодня утром я собирался сесть за работу, но мне вечно мешают.
На этом наш разговор закончился. Мои надежды не оправдались, но кое-какую пользу я из него извлек. Во мне созрело твердое решение избавиться от Пола Спенсера во что бы то ни стало. Неважно, каким способом, хотя предпочтителен был бы самый простой. И ради этого можно даже рискнуть переступить закон.
Глава 5
Забавно устроен человеческий мозг. Стоит позволить себе расслабиться и отпустить мысли в свободное плаванье, как из глубин подсознания может выплыть такое, о чем вы и не помышляли.
Поясню. Приняв решение избавиться от Спенсера, не гнушаясь никакими средствами, я не имел в виду ничего определенного. Один легальный способ был уже использован. Без результата. Теперь предстояло придумать что-то более действенное. Преступать закон я собирался только в самом крайнем случае. Если бы подвернулась возможность сыграть с ним какую-нибудь злую шутку, которую при других обстоятельствах я счел бы недостойной, тут я бы определенно не отказался. И внезапно проявилась эта странная особенность моей натуры. Чем больше я размышлял, тем прочнее в моем мозгу помимо воли формировалась решимость устранить Спенсера физически. Точнее убить, будем называть вещи своими именами. Вскоре это совсем перестало меня смущать. Я лишь обдумывал способ, как легче с такой задачей справиться.
Правда, за эту идею я сразу хвататься не стал, оставив ее на крайний случай, если не придумаю ничего другого. Тем более убить человека нелегко, кто бы что ни говорил.
Впрочем, в известном смысле сделать это довольно просто. Любой может купить нож и воткнуть его жертве в спину. Хватило бы храбрости. Но для меня такой способ неприемлем. Хотя бы потому, что на этом легко засыпаться. Устранить Спенсера и вскоре после этого отправиться на виселицу совсем не хотелось. Он такой жертвы не стоил.
По этой причине я решил вернуться к вопросу позже, когда в уме созреет какой-нибудь приемлемый план. Я был в этом уверен, потому что так неоднократно случалось. Казалось, перестаешь совсем думать о проблеме, проходит время, и вдруг решение возникает, и всегда в нужный момент. Вот как раз этого мои компаньоны никогда не могли понять. Ожидали, что я буду постоянно думать и думать о какой-то проблеме, пока не найду решение. Но ко мне самые интересные мысли являются спонтанно, сами собой.
Поэтому я сделал вид, что совершенно забыл о Спенсере. Пусть расслабится и думает, будто ему ничто не угрожает. Благо как раз в это время нам подвернулась действительно важная работа.
Надо ли говорить о том, что нашел ее я. И случилось это так.
