– А вы знаете его адрес?
Велосипед полетел на пол. Виктор сделал шаг на ватных ногах и помотал головой:
– Нет…
– Даже если бы знали – думаете, он бы вас принял как дорогого гостя и чаем угостил? Нужно идти в полицию. – У Жозефа тряслись руки. Чтобы унять панику, он принялся не глядя листать реестр заказов на конторке.
– Перечитайте письмо, черт возьми! – рявкнул Виктор. – Нельзя обращаться в полицию, и кто-то из нас должен прийти на встречу один! Кэндзи вне игры, остаемся я, вы и ваша матушка.
– Матушка?! Вы спятили?! Не может быть и речи!
– Вот и я о том же! Поэтому сам займусь этим мерзавцем!
– А мне, значит, в тылу отсиживаться? – В голосе Жозефа сквозь страх и ярость прорвалось отчаяние. – И потом, с чего вы взяли, что автор письма – Амадей? Может, это сапожник или обрезчик сучьев!
– Вы что, не поняли ничего? Во время убийства Шанталь Дарсон каждый из них был под нашим присмотром!
– А если у кого-то из них есть сообщник, о котором нам ничего не известно?
– Кое-что известно. Убийца оставил следы башмаков в доме Филомены Лакарель – у него размер ноги сороковой или сорок первый. У обрезчика сучьев лапы здоровенные, как у Рауля Перо, семимильные сапоги может носить. А у сапожника девчачий тридцать восьмой… Нам нужно в точности выполнить инструкции убийцы. Сегодня вечером позвоните Таша и пригласите ее в гости – к себе на улицу Сены, вместе с Алисой… Не знаю, придумайте какой-нибудь повод! Устройте семейный ужин с Айрис, детьми и Эфросиньей. Запритесь с ними в квартире и никого не выпускайте, поняли? Ну, наплетите им что-нибудь, вы же писатель! Давайте сюда книжку Марго Фишон.
– Она в подвале, сейчас принесу, но… Виктор, все же лучше предупредить полицию.
– Нет. Я не хочу рисковать.
– Если с вами что-нибудь случится, я себе этого не прощу! На встречу пойдем вместе, я буду наблюдать издалека.
– Жозеф, до вас не доходит? Если я не сумею предотвратить несчастье, не смогу после этого жить, и вы тоже не сможете! Поэтому делайте то, что я вам говорю. Этот подонок не знает, на что способен человек, доведенный до предела!
Жозеф попятился. Он никогда еще не видел Виктора в таком состоянии холодной ярости, но не собирался так просто сдаваться, и мозг у него сейчас, несмотря ни на что, работал на полной скорости. Кивнув с покорным видом, молодой человек спустился по лестнице.
Кэндзи, неслышно ступая, удалился в свои апартаменты.
Воскресенье, 30 января
Виктор пребывал в растерянности, сердце рвалось из груди. Он боялся этой встречи в музее. Едва ли убийца подойдет к нему, вежливо представится и попросит отдать книгу. А если он пришлет за книгой сообщника?
Музей был почти пуст: парочка буржуа, старик и однорукий сторож. Кому придет в голову нелепая мысль посетить храм знаний в десять часов воскресным утром? Виктор прошел галерею, посвященную ремесленному сырью, и оказался в зале с ткацкими станками и прялками. Он прошелся вокруг станка Вокансона, вдохновившего Жакара
[107] на более совершенную модель.
«Мы сотканы из тех же нитей, что наши сны…»
[108] – вспомнилась строчка, пока он лихорадочно гадал, неужто автор гнусного письма с угрозами – сгорбленный старик в слишком большом, сползающем на глаза мятом котелке, единственный посетитель в зале, кроме него самого. Старик между тем покончил с созерцанием кружев в витрине и заковылял к выходу. Виктор остался один. Он повернулся к закутку, где были вывешены вышивки и гобелены, – и почувствовал, как ему в спину уперлось что-то острое. В ухо прошептали сзади:
– Не оборачивайтесь. Давайте сюда книгу.
У Виктора пересохло в горле. Он попытался сглотнуть, открыл рот, чтобы ответить, но не сумел издать ни звука. Тогда он сжал челюсти, призвал себя к спокойствию и наконец заговорил:
– У меня ее нет.
Что-то острое надавило под лопатку сильнее.
– Правда? Засуньте руки в карманы. Медленно повернитесь. Идем за ней.
Жозеф мчался вверх по музейной лестнице, когда вдруг увидел Виктора и фигуру в плаще с капюшоном у него за спиной. Молодой человек на всем скаку свернул в зал Лавуазье, осторожно выглянул оттуда и двинулся следом за парочкой. Так, втроем, они прошли мимо макетов овчарен, виноградных прессов и элеваторов, оказались в галерее южного крыла, где были выставлены различные земледельческие орудия, и затем в старинной часовне с маятником Фуко. Жозеф не знал, что делать. Догнать их и наброситься сзади на человека в капюшоне, повалить его и выбить из рук оружие? А если не получится?
Времени на колебания не оставалось: парочка уже углубилась в лабиринт галерей, посвященных металлургии и горнорудному делу. Жозеф вбежал в зал, в котором среди великолепных коллекций графитов и нефритов стояла модель пакетбота с гребным винтом. Парочка уже продвигалась к выходу с другой стороны, молодой человек бросился за ними, но дорогу ему заступил сгорбленный старик в помятом котелке:
– Вы направо, я налево!
– Посторонись, дедуля! – буркнул Жозеф и хотел было отпихнуть старца, но тот оказал неожиданное сопротивление.
– Дурень, глаза разуйте – это я! – зашипел он, выпрямляясь и вскидывая кулаки на уровень груди в защитной стойке.
– Кэндзи! – выпалил Жозеф.
Виктор воспользовался этой потасовкой, чтобы развернуться и атаковать человека в капюшоне. Однако тот отреагировал мгновенно – нанес удар кинжалом. Виктору обожгло болью плечо, он отпрянул, схватившись за рану рукой, и нащупал дыру в пиджаке. При виде собственной окровавленной ладони Виктор покачнулся, чувствуя, как все тело охватывает слабость, попытался вцепиться в противника и повалить его, но тот крутанулся вокруг своей оси и с размаху ударил его ногой под колено. В следующий миг Виктор рухнул ничком на паркет. Краем глаза он увидел силуэт: убийца воздел обе руки с зажатым в них кинжалом над его спиной.
– Амадей! Я с тебя шкуру спущу! – заорал Жозеф, бросаясь с кулаками на человека в капюшоне.
Но Кэндзи оказался проворнее. Он оттолкнулся на бегу, прыгнул – его кулак описал в воздухе полукруг и врезался в грудь убийцы.
В это мгновение из-за пакетбота выскочил мужчина с длинными волосами, перехваченными лентой на затылке. Раздался хлопок – и убийца в капюшоне упал. С его губ сорвался хрип:
– Мне казалось… казалось… вы утонули…
– Никогда нельзя спешить с выводами, – тихо проговорил Амадей. Он засунул пистолет за пояс, наклонился и откинул капюшон, скрывавший лицо человека с кинжалом. По паркету рассыпались светлые локоны.
