Потом до него донесся голос графини:
– На, выпей вот это. Доктор Вагнер велел тебе побольше пить.
Трон открыл глаза.
– Доктор Вагнер?
У него было такое ощущение, будто каждое произнесенное им слово – это кусочек льда, который необходимо вытолкнуть изо рта.
– Доктор Вагнер – врач, который тебя пользует. Он перебинтовывал твои сломанные ребра. И еще он занимался твоей ключицей и рукой.
Трон ощупал левую руку – она была перевязана.
– Кость цела?
– Да. Тебе повезло. Тем не менее ты потерял много крови. Доктор Вагнер утром осмотрел твою руку и перевязал ее. Вечером он снова заглянет к тебе.
– Никакого доктора Вагнера я не знаю. Почему не вызвали доктора Манена?
– Да, я знаю, что доктор Манен твой лечащий врач. Но доктора Вагнера нам порекомендовали. Ну, я не стала возражать…
– Порекомендовали? Кто? Ничего не понимаю!
– Доктор Вагнер явился ко мне с письмом. – Графиня улыбнулась. – Письмо было адресовано лично мне.
– Адресовано лично тебе?
Графиня загадочно улыбнулась.
– Да, мне лично. С искренним изъявлением желания продолжить и укрепить знакомство.
– Скажи мне, пожалуйста, наконец, о чем идет речь? Кто это пишет адресованные тебе лично письма и посылает к нам врача?
– Твоя обворожительная партнерша на балу. Ты еще о ней не забыл?
Трон внезапно сел на постели. Его перебинтованные ребра ответили на это резкой болью, и он вновь упал на подушки.
– Ты говоришь об императрице?
Графиня кивнула.
– Я говорю о Елизавете Австрийской. Она принимает в тебе большое участие. И это она настояла на том, чтобы тебя лечил ее лейб-медик.
Трон недоверчиво улыбнулся.
– Разве такое могло нам присниться?
Графиня пожала плечами.
– Мы в былые времена были непосредственно связаны с домом Габсбургов. Что-то в этом роде я сказала, между прочим, и графине Мочению. Она признала, что я права, хотя и не смогла скрыть своей зависти при упоминании о том, что Троны Габсбургам – не чужаки.
Трон зевнул.
– Как долго я спал?
– Довольно долго. С неделю. У тебя была высокая температура. Когда ты просыпался, ты бредил Никого не узнавал и не знал даже, кто ты сам такой. Мы все о тебе очень беспокоились.
– Кто это «мы все»?
– Алессандро, Шпаур, императрица и твой друг Сиври. – Графиня бросила взгляд на часы с репетиром, лежавшие на ночном столике.
– Между прочим, к тебе сейчас придут с визитом.
– Кто это будет?
Графиня улыбнулась.
– Княгиня ди Монтальчино. Она каждый день навещает тебя дважды. Утром в десять и днем в четыре.
– Дважды в день?
Графиня кивнула.
– И всегда проводит у твоей постели много времени. Алессандро просто сам не свой, когда она здесь. Он в ее присутствии совершенно теряет голову. Вчера начал сервировать стол в обратном порядке Представляешь себе? Чтобы Алессандро положил на блюдо сперва отбивную, а только потом гарнир?
– Как? Княгиня оставалась у нас на обед?
– И вчера, и позавчера. Причем с Алессандро она разговаривает в таком тоне, будто он член нашей семьи.
– Никакого доктора Вагнера я не знаю. Почему не вызвали доктора Манена?
– Да, я знаю, что доктор Манен твой лечащей врач. Но доктора Вагнера нам порекомендовали. Ну, я не стала возражать…
– Порекомендовали? Кто? Ничего не понимаю!
– Доктор Вагнер явился ко мне с письмом – Графиня улыбнулась. – Письмо было адресовано лично мне.
– Адресовано лично тебе?
Графиня загадочно улыбнулась.
– Да, мне лично. С искренним изъявлением желания продолжить и укрепить знакомство.
– Скажи мне, пожалуйста, наконец, о чем идет речь? Кто это пишет адресованные тебе лично письма и посылает к нам врача?
– Твоя обворожительная партнерша на балу. Ты еще о ней не забыл?
Трон внезапно сел на постели. Его перебинтованные ребра ответили на это резкой болью, и он вновь упал на подушки.
– Ты говоришь об императрице?
Графиня кивнула.
– Я говорю о Елизавете Австрийской. Она принимает в тебе большое участие. И это она настояла на том, чтобы тебя лечил ее лейб-медик.
Трон недоверчиво улыбнулся.
– Разве такое могло нам присниться?
Графиня пожала плечами.
– Мы в былые времена были непосредственно связаны с домом Габсбургов. Что-то в этом роде я сказала, между прочим, и графине Мочениго. Она признала, что я права, хотя и не смогла скрыть своей зависти при упоминании о том, что Троны Габсбургам – не чужаки.
Трон зевнул:
– Как долго я спал?
– Довольно долго. С неделю. У тебя была высокая температура. Когда ты просыпался, ты бредил. Никого не узнавал и не знал даже, кто ты сам такой Мы все о тебе очень беспокоились.
– Кто это «мы все»?
– Алессандро, Шпаур, императрица и твой друг Сиври. – Графиня бросила взгляд на часы с репетиром, лежавшие на ночном столике.
– Между прочим, к тебе сейчас придут с визитом.
– Кто это будет?
Графиня улыбнулась.
– Княгиня ди Монтальчино. Она каждый день навещает тебя дважды. Утром в десять и днем в четыре.
– Дважды в день?
Графиня кивнула.
– И всегда проводит у твоей постели много времени. Алессандро просто сам не свой, когда она здесь. Он в ее присутствии совершенно теряет голову. Вчера начал сервировать стол в обратном порядке. Представляешь себе? Чтобы Алессандро положил на блюдо сперва отбивную, а только потом гарнир?
– Как? Княгиня оставалась у нас на обед?
– И вчера, и позавчера. Причем с Алессандро она разговаривает в таком тоне, будто он член нашей семьи.
– А он и есть член нашей семьи. Ты ведь сама с ним так разговариваешь.
– Да, но не тогда, когда он подает на стол, а у нас гости. Но, допускаю, я в этом отношении старомодна А княгиня заводит с ним во время сервировки стола целые диспуты. Не хватало только, чтобы она пригласила Алессандро сесть рядом.
– А мне это понравилось бы…
– Алессандро это тоже нравится. Стоит ей уйти, как он начинает говорить о ней не переставая. Княгиня то! Княгиня это!.. Как при этом блестят его глаза! Я его таким еще не видела. – Графиня покачала головою – Боже милосердный, ведь ему скоро семьдесят!
