– Здравия желаю, ваше высокоблагородие!
– Садись. Разговор есть.
Шелудяков сел, но как-то особо почтительно. Чувствовалась хорошая школа гвардейского полка.
– Ты знал Язепа Титуса?
– Так точно.
– Чем с ним занимался?
– Да лошадей мы травили.
– Лошадей? – удивился сыщик. – Для чего?
– Нас нанимали извозопромышленники. Чтобы это, соперникам подгадить.
Лыков понял. Речь шла о новом поветрии в российской преступности. Началось оно в Кременчуге и потихоньку расползлось по всей империи. Владельцы крупных извозных артелей нанимали бандитов, чтобы те портили конкурентам живой инвентарь.
– Титус тебе заказы добывал?
– Ага. Он же еще химик был. Хоть и недоучка, но соображал! И это, зелье мне вручал. Такое, знаете.
– Чтобы лошади пали?
– Никак нет, ваше высокоблагородие! – возмутился атаман. – Я сам в лейб-гвардии Кавалергардском полку служил. Лошадь в обиду не дам!
– Как же тогда ты заказы выполнял?
– А мы это, с ума их сводили. Ненадолго.
– То есть? Савватей, времени жалко, говори яснее.
– Так что, лошади – они ведь как люди, – терпеливо стал объяснять Шелудяков. – И тоже с ума сходят. Есть два вида помешательства…
– Знаю. Аглум и колер.
– Так точно. Аглум – это тихое. Лошадка бедная ходит по кругу с печальным видом, не обращая внимания на препятствия. А колер много хуже. Животное впадает в ярость, оно и для людей опасно, и для других лошадей. Ну мы, понятное дело, аглум разводили, жалели скотину.
– Как вы это делали?
– Язеп склянку давал, и мои ребята подмешивали ее содержимое в поилки.
– И что происходило?
– Аглум и происходил.
– Ты говорил, временно. Зачем же тому, кто вас нанимал, короткие болезни у лошадей соперников? Ему длинную подавай.
– На длинную я не соглашался, – пояснил Савватей.
– Так другого бы нашли.
– А как они найдут, если я запретил?
– Но ведь ты лишь вчера стал «королем». А до этого был обычный маз, пожиже других. И как ты мог запретить?
– Людишки слышали про мою слабость к лошадям и не перечили. Знали, что за кобылу я могу и башку оторвать. Так-то человек не злой, но за кобылу могу…
Алексей только диву давался. А Савватей продолжил:
– Там главное – выбить их на праздники. На Пасху, или когда масленичные катания. Чтобы сливки снять. Пока один стоит, второй возит. Не зевай на брасах! Составляй капитал.
– Понятно теперь. Много денег заработали? Не обманул тебя Титус при расчете?
– Он, известное дело, мошенник был, – согласился атаман. – И меня бы обжулил, да не успел.
– Что так?
– Да неприятность у нас вышла. Траванули мы скотинку одному, Атис его фамилия. Ну ходят лошадки по кругу, грустят. Пройдет же через три дня! А он, сволочь, взял и отдал их всех на колбасу. Я, верите нет, две ночи не спал! Переживал. Из-за меня ведь животина невинная погибла. Из-за моей жадности. И перестал я этими делами заниматься. Титуса послал к такой-то матери, а гаду Атису мордарий начистил.
«Король» держал себя почтительно, рассказывал охотно. И вообще производил хорошее впечатление.
– Ладно. Скажи мне, кто Язепа зарезал?
Шелудяков пожал гвардейской ширины плечами.
– Не могу знать, ваше высокоблагородие. Баяли, что Вовка Рейтар приказал. Да только я не верю. Зачем ему?
– Правильно не веришь, Савватей. Это латыши слухи распускают, чтобы вас, мазов, лбами столкнуть.
И сыщик рассказал Шелудякову о товарищах. Заключил так:
– Они тебе враги, и мне тоже. Помоги их сыскать.
Молодец задумался.
– Так что, ваше высокоблагородие, подсобить я, конечно, могу, – решился он. – Но только на своем форштадте. Ведь ежели они латыши, то за реку побежали, и Дохлый Август своих не отдаст. А моей силы там нет.
– Разумно говоришь. Но все может случиться. И к тебе эти товарищи иногда заглядывают.
– Ухи навострю, – пообещал атаман. – В случае чего, куда вам донесение слать?
– Во «Франкфурт».
Шелудяков приказал подать чаю, и сыщик с бандитом долго дружески беседовали. Веселый малый оказался новый «король» Московского форштадта. И при этом подтянутый и ловкий. Армейские замашки так и лезли из него. Лыков предостерег Шелудякова:
– Ты осторожнее будь. Товарищ Мартин уже двух атаманов убил.
– Они сами виноваты. Не спи на посту! Пусть-ка попробует меня внезапно взять.
– А другие налетчики? Ты не опасаешься подначки?
– Ежели с умом поступать, можно со всеми договориться, – благоразумно ответил Савватей. – Ты на полшага отступил – он на шаг отошел. Вот и разобрались по-хорошему. Ну а если кто захочет по-плохому, так у меня теперь «муды»
[66] много: люди Ярышкина и Рейтара ко мне перешли. Вчера от них присягу принял. Случись заварушка, по второй повестке
[67] явятся тридцать штыков!
– Ну, успехов тебе, Савватей. В случае чего не забудь уведомить.
Глава 10. Горячий след
Ночью в кабинете начальника ГЖУ полковника Прозоровского состоялось совещание. Помимо самого Прозоровского и штабс-ротмистра Кривцова, присутствовали Лыков и Таубе. Виктор подписал купчие на продажу обоих имений и мог теперь возвращаться в Петербург. Но прежде он решил ликвидировать английскую резидентуру. Терпеть ее далее не имело смысла. Подсунуть «Дюне» ложные сведения (или, как говорят британцы, дезинформацию) вряд ли получится: агенты конторы проникли на заводы и получают материалы напрямую. Спускать же такую наглость – зачем?
Жандармы пытались спорить. Им хотелось оставить «Дюну» для своих игр. Вскрытая разведывательная сеть – плохо ли? Искать никого не надо, вот они, на виду. Уедут, а на их место явятся новые, которых замучаешься разоблачать. Понаблюдаем полгодика, а там решим… Но барон был неумолим. Дай вам эту сеть, сказал он, и потом не заставишь землю рыть. Начнете тянуть волынку, придумывать оперативные комбинации и приписывать их себе в заслугу. Из отчета в отчет до морковкина заговенья… Военный министр сегодня телеграфом приказал «Дюну» закрыть. Финита ля комедия!
Затем Лыков рассказал о своих открытиях. Новость, что товарищ Мартин никуда не уехал, а готовит в Риге восстание, переволновала жандармов. Они признались, что мальчишки действительно казнили одного их осведомителя. Про самого младшего, Эмиля, известно, что он и самый опасный. Чуть что – сразу стреляет. Ловкий и отчаянный. Второй, Аксель, тоже не подарок: скручивает спиралью толстую арматурную проволоку.
