Джеффри вздохнул с облегчением. Он счел, что женщины лучше него утешат матушку Мортон, если та нуждалась в утешении, услышав о смерти деверя. И не его дело задерживаться, чтобы известить брата покойного. Больной Саймон был явно не в состоянии что-либо уразуметь, а если бы и сумел, как бы ему не стало хуже от такого известия. Саймон Мортон сейчас ни на что не годен.
Джеффри побрел назад, в сторону монастыря. Он не ушел далеко: за спиной послышались шаги, и кто-то потянул его за рукав. Это оказался Уилл, веснушчатый племянник убитого. При виде улыбки на его конопатом лице Джеффри уверился, что в голове у мальчишки в самом деле маловато света. Он был веселехонек, словно уже забыл о жестоком убийстве, совершившемся у него на глазах. Может, и в самом деле забыл. Мальчик выставил вперед сжатые кулаки, костяшками вверх, и кивнул Чосеру, словно говоря: «Ты знаешь, что делать».
Джеффри хлопнул его по правой руке. Уилл с восторгом разжал правую ладонь, на которой не было ничего, кроме грязи. Потом он спрятал руки за спину и, повозившись немного, снова вытянул их вперед. Гадая, сколько ему придется ублажать мальчишку, но не желая просто отвернуться от него, Чосер хлопнул по левой руке, и мальчик честно открыл ее. Чосер почти ожидал снова увидеть пустую ладонь — или потому, что мальчик переложил спрятанное в другую руку, или потому, что в руках у него вообще ничего не было. Поэтому он с некоторым волнением взглянул на лежащий на ладони предмет.
Не протягивая руки, Джеффри наклонился, рассматривая кольцо — старое, потускневшее золотое кольцо. На вид — дорогое.
— Ну, хорошо, Уилл. Ты меня подурачил, — сказал он. — А теперь отнеси его туда, откуда взял. Беги сейчас же.
У него мелькнула мысль, что если мальчишку поймают с кольцом, то могут обвинить в воровстве. Но Уилл, кажется, и не думал бежать. Веселая улыбка на его лице сменилась обидой. Он выставил ладонь, протягивая кольцо Чосеру.
— Нет, я его не возьму. Оно не мое. А может, и не твое, чтобы ты его отдавал, Уилл. Сказано тебе, положи туда, откуда взял!
Уилл не двинулся с места. Он стоял напротив Чосера, упрямо протягивая ему кольцо. Через его плечо Джеффри видна была стайка соседок, все еще толпящихся вокруг матери Уилла. Он сомневался, что Уилл взял кольцо дома. Не та вещица, какую можно найти в хозяйстве каменщика. Вспомнилось, что жена больного сказала что-то о чем-то, принесенном из… откуда же? Из того самого погреба?
Словно подтверждая его мысль, Уилл проговорил:
— Внизу в костях.
И снова протянул руку, подсунув кольцо прямо под нос Чосеру. Повторил нараспев «Внизу в костях», как фразу из детского стишка. Проще всего, решил Чосер, будет взять кольцо. Скорей всего, оно не принадлежит ни мальчику, ни его отцу или матери. Можно порасспрашивать в монастыре, откуда оно взялось. Притвориться, что случайно нашел (в некотором роде, так и есть). Ему не хотелось навлекать беду на семью Уилла. Если, конечно, кто-то из них не окажется и вправду вором.
Чосер взял кольцо с ладони мальчика, и улыбка, блеснувшая на чумазой физиономии, подтвердила, что именно этого требовали от него правила игры. Уилл отступил на шаг или два, развернулся и побежал к дому.
Озадаченный Джеффри продолжал свой путь к монастырю. Проходя мимо кладбища, он подумал о том, что все его надежды на тишину и покой пошли прахом, и тут же упрекнул себя: что значат его надежды перед смертью человека? Подходя к наружным воротам, он без особого удивления отметил, что ленивого привратника нигде не видно. Как видно, узнав, что рядом бродит убийца, тот решил спрятаться. Пусто оказалось и во дворе, где произошло убийство. На земле еще виднелась кровь, запекшаяся и поблекшая на солнце. Оставленное перо так и лежало на каменной плите. Вряд ли нынче утром ему удастся еще что-то написать. Он на минуту вспомнил о своем домике в Олдгейте и подумал: что-то поделывают сейчас его домашние?
Чосер прошелся вдоль галереи. Все было пусто. Жутковатая тишина. Мысли его обратились к сухорукому беглецу, и при виде фигуры, показавшейся из-за угла монашеской опочивальни, Джеффри вздрогнул.
Но это был всего лишь Эндрю, второй каменщик. На его рубашке засохла кровь из раны, полученной в погоне за убийцей. Рану, надо полагать, перевязали в больнице.
— Поймали его? — спросил Чосер.
— Сдается мне, еще нет, — сказал Эндрю.
— Я отвел мальчика домой, — сказал Джеффри. — Его мать уже знает. Пожалуй, ты сможешь рассказать ей больше меня.
— Я не многим больше тебя знаю, мастер Чосер.
— Из-за чего вышла драка?
— Это не честная драка была, а подлое нападение. Я же говорю, Адам у нас новичок. Угрюмый, склочный парень, с самого начала все нарывался. Может, он так озлобился из-за высохшей руки. Насмехался над дурачком Уиллом, а когда его дядя заступился за парня, Адам набросился на него. Но если бы меня спросили…
Фраза повисла в воздухе.
— Да?
— …Объяснить не берусь, но похоже на то, будто Адам искал предлога броситься на Джона Мортона. Перед тем как ты, мастер Чосер, высунулся в окно, они здорово побранились, а потом на время все затихло, мы взялись за работу. И тут Адам вдруг как кинется на старика Мортона, и свалил его ударом в шею. Резцом. Только я вот что скажу: ни один настоящий каменщик свой инструмент так не использует. Мы, каменщики, народ мирный. Он не из нашей гильдии.
Джеффри кивнул. Эндрю говорил правду. Редко увидишь ссору между каменщиками. Их труд требует искусства и сосредоточенности, и своего рода ритма, занимает голову и руки. Может, они слишком устают, чтобы ссориться и драться, а может, их смирный нрав — оттого, что они часто трудятся над постройкой церквей и других святых мест. Слова Эндрю навели Чосера на новый вопрос. Он решил довериться каменщику и спросил напрямик:
— Вы недавно работали в погребе?
Эндрю мгновенно насторожился:
— В погребе, сэр?
— Матушка Мортон мне сказала, что там-то ее муж и нажил лихорадку. Сказала, что это место проклято.
О кольце, лежавшем у него в кармане и, возможно, добытом в погребе, Чосер умолчал.
— Ах, там! — спохватился Эндрю.
В нем, как видно, шла внутренняя борьба, но поразмыслив, он продолжил:
— Верно, мастер Чосер, о нем много чего рассказывают. Думается мне, и сам настоятель туда после темноты не сунется — хотя там внизу, ясное дело, всегда темно. Да, это верно. Брат Майкл посылал Джона и Саймона кое-что там починить.
— А тебя и Уилла — нет?
— Уилл — нежное создание. Он, правду говоря, мало на что годится. Меня с парнем поставили на другую работу — стену чинить. По мне так и лучше.
— И Адама, однорукого, тоже в погреб не посылали?
— Говорю тебе, мастер Чосер, Адам с нами всего пару дней работал — с тех пор как Саймон захворал. Я его и не знаю совсем — не больше, чем первого Адама.
