Чалонер прошел за ней через прихожую, ступая по растрескавшейся плитке. Деревянные панели покоробились от многолетней сырости, от полировки давно и следа не осталось. На стенах висело несколько картин, но сквозь пыль и грязь мало что можно было различить, только кое-где проглядывали розовые, самодовольные лица предков. Все здесь пропахло плесенью и вареной капустой.
— Как я понял, это когда-то был монастырь? — завел разговор Чалонер, намереваясь обиняками перейти к смерти Брауна. Если прямо начать расспрашивать, старуха может что-то заподозрить, и как бы она не предупредила Хэя.
— Так вы неправильно поняли, — отрезала старуха, направляясь к лестнице. Она не выпускала изо рта трубку, отчего речь ее становилась невнятной. — На этом месте был монастырь. Вот погреб монастырский, это да — мы его называем монастырским склепом, потому что он похож на гробницу. Я, бываю, рассказывала внуку, мол, там-то и хоронили монахов — игроков и пьяниц. Порядочные-то отправлялись на кладбище. Жаль, что он мне не поверил.
— Так там в склепе могилы?
— Может, и есть, только я туда редко хожу, там нечисто. Потом сами увидите, Хэй своими делами там и занимается. Я им предлагала зал, но он сказал, слишком уж много стекол выбито, боится, как бы не подслушали.
Чалонера, знавшего предмет их бесед, это не удивило.
— А вы посещаете собрания?
— Господи, нет! Подозреваю, они замышляют свергнуть короля, только этому не бывать. Кромвеля вот тоже все собирались скинуть, и тоже не вышло. Устроить убийство куда труднее, чем кажется, да и нет у меня времени на такие глупости. Я предпочитаю более изысканные развлечения, вроде петушиных боев, трубочки и кулачных схваток.
— А вас не тревожит, что и вас могут привлечь к ответу, раз встречи состоятся в вашем доме?
— Не привлекут, пока те, кто теперь у власти, тоже здесь собираются, обсуждают убийства прежних сторонников Кромвеля. Всем известно, что я не вмешиваюсь в политику, а заговорщикам надо же где-то собираться, правда?
Маргарет улыбнулась довольно бесовской ухмылкой и постучала его по груди длинным чубуком своей трубки.
Чалонер, пораженный откровенностью признания, вздернул брови.
— Но вы, надеюсь, достаточно предусмотрительны, чтобы не принимать их в своем доме в один день? Два тайных общества враждебных друг другу фанатиков трудно уживаются в одной постели.
— Я очень предусмотрительна, — заверила Маргарет, отворяя дверь спальни, откуда пахнуло кошками. — Мертвые ведь не заплатят мне за гостеприимство. Собрания состоятся в полночь, и заговорщики большей частью являются под капюшонами. Думаю, они так и так друг друга знают, но под масками этим дурням спокойнее. Если вы капюшоном не запаслись, так возьмите тот, что висит изнутри на двери.
Следующие пару часов Чалонер потратил на знакомство с домом Бермондси. Большая часть его была необратимо запушена и в ближайшие десять-двадцать лет неминуемо развалится, если ее не снесут раньше. Здание было источено тайными проходами, глазками для подсматривания и комнатушками, такими тесными, что нелегко было вообразить, на что они годны. В одном шкафу он обнаружил несколько бочонков, наполненных, как показало обследование, пушечным порохом. Запасла ли их Маргарет или заговорщики? Ответа на этот вопрос не было, и Чалонер оставил бочонки на месте с неприятным предчувствием, что заговорщики, возможно, зашли в своих приготовлениях дальше, чем он предполагал.
Едва он вернулся в свою комнату, как в прихожей послышались голоса. Маргарет разводила по комнатам новых злоумышленников, и Йорк вышел поприветствовать их. Лицо капитана стало еще багровей прежнего, и он пытался — безуспешно — заглушить винный перегар, прожевав чеснок. Трое новоприбывших держались в стороне. Один — невысокий изящный человек в огромном светлом парике — прижимал к носу надушенный платочек, между тем как двое других — высокий тощий пуританин и тучный конторщик — уныло морщились, не скрывая отвращения. А вот Маргарет словно ничего не замечала, окутавшись облаками табачного дыма, и Чалонер усомнился, что она вообще способна что-либо чуять.
— Гарсфилд, — выдохнул Йорк с явным облегчением. — Где вы были? Мы два раза стучались к вам, и никто не ответил. Я уж начал думать, что вы отправились домой.
Чалонер кивнул на окно, где в осколках средневековых витражей пылал солнечный свет.
— Уснул — жара меня доконала.
— Ну вот, Хэй, — подхватил Йорк, обращаясь к Желтому Парику. — Говорил же я, спит!
Хэй улыбнулся сухой улыбкой, говорившей, что ответу не верит. У него были маленькие блестящие глазки, и Чалонер мгновенно уловил в них острый ум.
— Не выходили осмотреться?
— Слишком жарко, — возразил Чалонер с подчеркнутой беззаботностью, хотя беспокойное предчувствие заставило его гадать, не заметили ли его.
— Так вы все время были здесь? — настаивал судовладелец.
Чалонер указал на дверь.
— Запирается только изнутри, и я ни разу ее не отпирал. Вы бы это знали, если бы догадались попробовать замок.
К счастью, Хэю не пришло в голову, что заклинить дверь — хоть изнутри, хоть снаружи — детская забава для профессионального шпиона, а потому запертая дверь ничего не доказывает. Зато волосок, оставленный Чалонером на дверной петле, был сброшен. Как видно, кто-то основательно потряс дверь, пытаясь войти.
— Вы должны извинить наше недоверие, — проговорил Хэй с улыбкой, не затронувшей его глаз. — Наш девиз — подозревай каждого. Такой подход позволил нам уцелеть в эти беспокойные времена. — Он обернулся к двоим, стоящим рядом. — Но где же мои манеры? Позвольте представить моих помощников, моих заместителей — мистера Стратта и мистера Парра.
Чалонер с любопытством рассматривал эту парочку. Худощавое суровое лицо священника Парра и его строгое пуританское одеяние выдавали фанатика — то есть человека, готового на все ради дела, которое он считает правым. Стратт одевался в слишком тесный для него старомодный дублет и свободные брюки до колен, нисколько не украшавшие его тучную фигуру. На пухлом личике выделялись блестевшие от пота щеки, а масляная улыбка могла выражать что угодно. Чалонер проникся к обоим инстинктивным недоверием.
— Пастор Парр — приходской священник Бермондси, — уточнил Йорк. — Его проповеди весьма… — он вдохновенно взмахнул рукой, не находя подходящего слова.
— Красочны, — пришла на помощь Маргарет, понемногу отступая. — Не то, чтобы я ходила в церковь, понимаете ли. Только время терять, вот что я скажу. Но я оставлю вас, джентльмены, поболтать между собой. Скоро прибудут ваши друзья, а мне не хочется терять шиллинги, позволяя внуку открывать дверь.
Когда она ушла, Йорк нервозно улыбнулся Хэю.
— Гарсфилд командует бригом, доставляющим порох на Ямайку. А писцы нередко допускают ошибки в описи груза.
— У меня часто остается невостребованный порох, — подхватил Чалонер, уловив намек. — Просто не знаю, куда девать. Но Йорк уверял меня, что вы могли бы что-нибудь посоветовать.
