– Вы в этом уверены?
– Она прислала мне телеграмму из Амберье. Я получила ее меньше часа назад. К ней подошел какой-то человек, приняв ее за меня. Он решил, что она – миссис Блэр, и сказал ей, что не хочет ее снова потерять из виду. Поэтому, как видите…
– Если она поедет через Лион в Марсель, он последует за ней. И это означает, что ваш план не сработал?
– Вряд ли. Я не думаю, что он может ей как-то сильно помешать или сделать что-нибудь плохое. К тому же в Марселе она может полностью изменить планы. Есть множество способов сбежать из порта. Она могла бы сесть на первый же пароход на Восток и уплыть в Индию или Цейлон, в Австралию или Китай.
– И что может помешать?
– Генриетта, моя сестра, сдалась. Мужество покинуло ее в эту самую важную минуту, когда она на волоске от успеха. Она боится путешествовать одна с Ральфом и возвращается ко мне завтра утром первым поездом в пять или шесть часов.
– Сюда? Прямо к ним в руки?
– Вот именно. И весь мой большой план будет погублен. Естественно, они об этом проведают, и мы никак не сможем узнать, что они после этого захотят предпринять. Лорд Блэкаддер, я знаю, готов на все. Поверьте, полковник Эннсли, я в отчаянии. Что мне делать?
Она жалобно посмотрела на меня полными слез глазами и протянула ко мне руки жестом одновременно трогательным и очаровательным.
– Что нам делать, леди Клэр, – поправил ее я. – Меня это тоже касается, если мне будет позволено так сказать, и я хочу дать вам совет.
– Я приму его с благодарностью, обещаю.
– Сейчас нужно действовать только решительно. Вы должны еще раз поменяться с сестрой, леди Блэкаддер…
– Зовите ее леди Генриетта Стандиш. От другого имени она полностью отказалась.
– Конечно. Значит, леди Генриетта решила сесть на первый поезд из Амберье в… У вас есть «Брадшо»? Спасибо… В 5:25 утра. В 6:48 она будет в Кюло. Вы должны, если это возможно, поменяться детьми и одновременно поменяться ролями. Я не сомневаюсь, что вы не побоитесь отправиться в Марсель с настоящим младенцем.
– Ни капли! – пренебрежительно усмехнулась она. – Но Генриетта… А что будет с ней?
– Этим займусь я. На самом деле сейчас не это главное. Главное и первое, что вам нужно сделать, это забрать маленького Ральфа. И сделать это придется прямо под носом у врага, потому что есть все основания бояться, что они не станут сидеть сложа руки. Второй сыщик, этот Тайлер – я слышал, как они называли его этим именем, – сообщит им о передвижениях ее светлости и призовет их, или хотя бы Фальфани, к себе.
– Если я сяду на утренний поезд, они наверняка сделают то же самое, но они не должны меня увидеть, иначе догадаются о двойниках.
– И все же вы должны сесть на этот поезд, иного пути нет.
– Конечно, можно было бы немного изменить внешность, но этого мало. Что если мне прийти на вокзал намного раньше их и спрятаться в каком-нибудь заранее заказанном для нас купе?
– Это можно устроить. Можно выкупить все места.
– Деньги значения не имеют.
– Они многое могут, особенно в Швейцарии. Оставьте это мне, леди Клэр. От вас требуется одно: будьте готовы завтра утром, очень рано. До пяти.
– Если нужно, я вообще не буду ложиться.
– Значит, решено. Я к вам зайду, а вы не забудьте выпить кофе.
– Филпоттс приготовит. Никто в гостинице не должен знать. Будет счет за номер…
– Я разберусь. Вернусь после того, как вас отвезут на экипаже с задернутыми занавесками. Обставим все, как будто больная дама едет в Экс-ле-Бен через Кюло и ее нельзя беспокоить. Неважно, если при этом увидят меня. Даже будет лучше, если там окажется милорд, потому что у меня есть свой маленький план, леди Клэр… Нет, пожалуйста, не спрашивайте пока, но, я думаю, нам это поможет.
– Вы мой самый верный и преданный друг, – сказала она, протянула мне руку и пожелала спокойной ночи. Ее ладонь задержалась в моей лишь на какую-то секунду, но мне захотелось думать, будто ее мягкое теплое прикосновение означало, что я заслужил ее особую благодарность.
Глава XVIII
Выйдя из семнадцатого номера, я спустился на первый этаж в поисках курительной комнаты и чего-нибудь горячительного, которые помогли бы мне выбрать наилучший план завтрашних действий.
Проходя по коридору, я заметил л’Эшеля, которого считал своим человеком. В укромном углу он о чем-то оживленно шептался с Фальфани. Вряд ли они увидели меня, во всяком случае, л’Эшель об этом не упомянул, когда подошел ко мне через какое-то время и спросил, будут ли распоряжения на утро. Я ответил строго:
– Что вам только что говорил Фальфани? Правду, пожалуйста, или от меня больше ничего не услышите.
– Да он vaurien и fainéant
[34], думает, что вокруг него все такие же, как он. Он сказал, что милорд готов заплатить мне пятьсот франков, если я расскажу, чем занимались вы и находится ли здесь, в гостинице, леди, которая в воскресенье ехала с нами в Базель.
– Я не возражаю, чтобы вы взяли эти деньги, если скажете мне кое-что. Как долго милорд собирается оставаться здесь? Вам это известно?
– Они все утренним поездом поедут в Кюло или куда-то дальше. Пришла срочная телеграмма от их человека в Амберье.
– Вот как! В таком случае можете передать им, что я тоже поеду этим поездом. Отделаться от меня будет не так-то просто. Передайте им это. И если им нужна леди, пусть ищут ее. Здесь ее нет.
Это была ложь во благо. Я как джентльмен должен был так поступить, и, думаю, мне это простится.
На вокзале деньги сделали свое дело. В начале шестого утра меня встретили у отдельного входа и вместе с моей драгоценной свитой провели обходным путем к тому месту, где поезд дожидался, когда его отгонят к платформе для посадки. Для леди Клэр уже было готово двухместное купе, и она заняла свое место. Никто ее не видел кроме исполнительного работника вокзала, который это все и организовал.
Потом я вернулся в гостиницу и дождался в фойе, пока Блэкаддер с компанией вышли и отправились к вокзалу. После этого я попросил у администратора гостиницы счет леди Клэр, оплатил его и пошел на вокзал, заняв купе недалеко от леди Клэр. Проходя возле вагона, я легонько постучал в окно. Мы заранее договорились, что это будет условный сигнал, что все идет по плану.
Не думаю, что лорд Блэкаддер видел меня тогда. Однако в Бельгарде, на швейцарской границе, где мы простояли полчаса, пока шла таможенная проверка – процедура, всегда вызывающая раздражение, но на этот раз проведенная с вовсе выводящей из себя дотошностью, всем пассажирам было велено выйти на платформу, и я на минуту испугался за леди Клэр, но обращение к французскому бригадиру, «un galant homme»
[35] от имени леди, которой так нездоровится, что ее решительно нельзя беспокоить, возымело действие, тем более что было подкреплено двумя пятифранковыми банкнотами.
