Он вел жизнь, которая радовала каждую клеточку, каждый уголок души: в покое и защищенности, с собственным садом и свиньями, выполняя работу, которую любил и за которую его ценили… и регулярно встречался с Карен. Все изменилось, когда попечителем назначили Крэмптона. И к бесконечной тревоге, возникшей с появлением архидьякона, примешивалась дополнительная головная боль – страх того, что потребует сделать Карен.
Перед первым приездом архидьякона отец Себастьян сказал:
– Эрик, возможно, к вам заглянет архидьякон Крэмптон. Где-нибудь в воскресенье или в понедельник. Епископ назначил его попечителем, и полагаю, он станет задавать вопросы, которые посчитает нужными.
Когда отец Себастьян произносил последние слова, в его голосе послышались нотки, насторожившие Эрика.
– Он будет расспрашивать меня про работу, отец?
– Об условиях твоей работы, обо всем, что придет в голову. Возможно, даже захочет осмотреть дом.
Архидьякон и вправду захотел осмотреть дом. Он пришел сразу после девяти утра в понедельник. Карен, вопреки заведенному порядку, осталась в воскресенье на ночь и сорвалась от Эрика в семь тридцать. В десять утра у нее была назначена встреча в Лондоне, и она жутко опаздывала: пробки на шоссе А12 по утрам в понедельник были ужасные, особенно на подступах к городу. В спешке – а Карен всегда спешила – она забыла лифчик и трусики на веревке для сушки белья. И это было первое, что увидел архидьякон, когда подошел к дому по дорожке.
– Не думал, что у вас были гости, – сказал он, не представившись.
Эрик сдернул проблемные вещи с веревки и запихнул в карман, уже в процессе понимая, что сама его реакция – смущение и желание сохранить тайну – была ошибочной.
– У меня на выходных гостила сестра, отец, – сказал он.
– Я тебе не отец. Я не использую этот термин. Можешь называть меня архидьякон.
– Да, архидьякон.
Крэмптон был высок, точно выше шести футов, с квадратным бородатым лицом и с яркими пронзительными глазами под густыми, но правильной формы бровями.
Они молча пошли по тропинке к свинарнику. По крайней мере, подумал Эрик, на состояние сада жаловаться не приходилось. Свиньи приветствовали их намного более громкими визгами, чем обычно.
– Не знал, что ты держишь свиней, – сказал архидьякон. – Ты поставляешь в колледж свинину?
– Временами, архидьякон. Но много свинины не нужно. Колледж закупает мясо у мясника из Лоустофта. А я держу свиней просто так. Я попросил у отца Себастьяна разрешения, и мне позволили.
– И сколько времени ты на них тратишь?
– Не много, оте… Не много, архидьякон.
– Визжат ужасно, но хотя бы не воняют.
Что можно было на это ответить? Архидьякон решил вернуться в дом, и Эрик пошел за ним. В гостиной он молча предложил один из четырех стульев с высокой спинкой и сиденьем из плетеного камыша, стоявших вокруг квадратного стола. Архидьякон, казалось, этого даже не заметил. Он встал спиной к камину и обозревал комнату: два кресла – кресло-качалка и виндзорское с подушкой в стиле печворк, невысокий книжный шкаф вдоль одной из стен, постеры, которые Карен привезла и закрепила на стене с помощью офисного пластилина.
– Надеюсь, что эта штука, которой ты прикрепил постеры, не испортит стену?
– Не должна. Она для этого и предназначена. Это как жвачка.
Архидьякон резким движением выдвинул стул и сел, жестом велев Эрику сделать то же самое. Последовали вопросы; пожалуй, тон был не очень агрессивен, но Эрик почувствовал себя подозреваемым, словно его в чем-то обвиняли, просто забыли сообщить, в чем.
– Сколько ты здесь работаешь? Четыре года, если я не ошибаюсь?
– Вы правы, архидьякон.
– И в чем именно заключаются твои обязанности?
Его обязанности никто четко не прописывал.
– Я простой разнорабочий, – стал объяснять Эрик. – Чиню все, что ломается. Только за электричество не берусь. Еще убираю тут вокруг, мою пол в галерее, подметаю внутренний двор, окна тоже за мной. Внутри хозяйничает миссис Пилбим, и еще помогает одна женщина, из Рейдона.
– Да уж, не сильно обременительно. Хотя сад выглядит ухоженным. Тебе нравится садоводство?
– Очень.
– Но ведь земли недостаточно, чтобы снабжать овощами колледж.
– Урожай у меня хороший, мне одному столько не надо, поэтому излишки я отношу на кухню миссис Пилбим, а иногда людям из соседних домов.
– Они за них платят?
– Нет, что вы, архидьякон, конечно, не платят.
– И сколько же ты получаешь за столь необременительную работу?
– Минимальную заработную плату из расчета пятичасового рабочего дня.
Эрик не стал уточнять, что ни он сам, ни колледж не смотрят на время. Иногда он справлялся быстрее, а иногда работа затягивалась.
– И кроме всего прочего, ты не платишь за дом. Остается отопление, свет и, конечно, муниципальный налог.
– Я плачу муниципальный налог, не сомневайтесь.
– А по воскресеньям?
– В воскресенье у меня выходной.
– Я подразумевал иное. Ты ходишь в церковь?
Изредка он ходил в церковь – на вечерню, посидеть сзади на скамеечке и послушать музыку и размеренный голоса отца Себастьяна и отца Мартина, которые произносили слова непонятные, но такие приятные на слух. Однако архидьякон, видимо, имел в виду другое.
– Я не часто хожу в церковь по воскресеньям, – сказал Эрик.
– Разве отец Себастьян, когда нанимал тебя, об этом не расспрашивал?
– Нет, архидьякон. Его интересовало, могу ли я выполнять эту работу.
– Он даже не спросил, христианин ты или нет?
А вот на этот вопрос Эрик знал, что ответить.
– Я христианин: меня крестили еще в детстве. И даже где-то имеется документ.
Он смутно огляделся, будто упомянутая карточка, свидетельство его крещения, это сентиментальное изображение Христа, благословляющего маленьких детей, могло внезапно материализоваться из пустоты.
Повисло молчание. И Эрик понял, что ответ был признан неудовлетворительным. Он задумался, не стоит ли предложить гостю кофе, хотя в девять тридцать утра это определенно было рановато. Пауза затянулась. И вдруг архидьякон встал.
– Похоже, тебе тут неплохо живется, – сказал он, – и отец Себастьян тобой доволен. Но рано или поздно даже самая комфортная жизнь заканчивается. Колледж Святого Ансельма существует сто сорок лет, но церковь – и более того, наш мир – за это время сильно изменились. Если услышишь где-нибудь о подходящей работе, я всерьез советую тебе рассмотреть такой вариант.
– Вы считаете, что колледж могут закрыть? – ужаснулся Эрик.
