— Нет. Копы по-прежнему считают, что они погибли из-за попытки ограбления.
— Сколько им нужно времени, чтобы докопаться до правды? Пять дней? Неделю?
— Не знаю. Не это сейчас главное. Боюсь, когда Рейчел узнает о смерти родителей, она все выложит полиции.
— Она будет молчать.
— Дело не только в Коултере, мне тоже грозит опасность. На кону моя жизнь!
— Понимаю. Я все ей объясню.
— В этом деле есть еще один фигурант. Он верит, что видео уничтожено при взрыве зажигательной бомбы в восемьдесят втором году. Этот теракт устроили он сам и его друзья. Двадцать лет Коултер лгал ему и мне.
— Расскажи ему.
— Нет! Не скажу и не собираюсь. Иначе мы все — покойники!
— Том, послушай…
— Это ты меня послушай! Киллиан, я никогда тебе не доверял. Но я слышал, что ты человек слова. Ты заключил с нами соглашение. Так выполни свое обещание. Сам знаешь, времени остается все меньше и меньше. Как только она узнает, что произошло в Баллимене на самом деле, тут же слетит с катушек. — Голос Тома был подчеркнуто бесстрастен.
— Нет, обещаю тебе. Хотя бы потому, что ей нужно защищать своих детей. И, если она проболтается, у нее не останется козырей против нашего общего друга.
— Ей, собственно, и говорить-то ничего не нужно. Достаточно только намека, чтобы уничтожить дело всей жизни нашего друга, его репутацию. Это поломает и мою карьеру, черт побери! На кону наши жизни. Это подлинная катастрофа! Я просто не готов взять на себя такой риск.
— Я ручаюсь за нее, — настойчиво повторил Киллиан.
Том откашлялся:
— И последнее: как ты понимаешь, есть еще одна проблема — это ты. Ты был в Баллимене, она показывала тебе ноутбук. Как убедиться в твоем молчании?
— Ты шутишь, Том? Я человек простой, простодушный. И дешевый. Пара тысяч меня более чем устроит. Это тебе по карману, я думаю.
Тишина.
Плеск волн, разбивающихся о берег.
Детский смех.
На том конце разговора Том лихорадочно обдумывал проблему.
— Ну что? — прервал молчание Киллиан.
— Давай уточним. Ты уговариваешь ее молчать, и все возвращается на круги своя?
— Да.
— А гарантии?
— Заставь ее подписать какую-нибудь бумагу. Ты же адвокат! Если она позволит хотя бы раз высказаться о нашем друге или о тебе в каком-нибудь издании, то… и так далее и тому подобное.
Снова молчание.
— Том, думай скорее, мне необходимо избавиться от этого телефона.
— Хорошо. Мне кажется, это приемлемый вариант. Нужно только еще обсудить ситуацию с нашим другом. — Из голоса Тома впервые за время разговора исчезли тревога и напряжение.
— Договорились, — согласился Киллиан.
— Через пару часов я тебе перезвоню.
— Нет-нет, как только мы закончим разговор, я уничтожу этот телефон. Я сам позвоню тебе.
— Наш друг в Лондоне. Неужели невозможно подождать, пока я его разыщу?
— Том, прекрати хитрить!
— Да с чего ты взял? Я всего лишь представитель Коултера, живущий в гребаном Белфасте. А наш друг, находящийся сейчас в Англии… о, это чертовски занятой человек, у него миллион дел, к нему вообще невозможно дозвониться. Мне придется беспокоить Паулу, выяснять его сегодняшний распорядок дня…
— Том, я не буду ждать. Телефон выброшу. Через два часа я тебе сам позвоню, — с нажимом повторил Киллиан.
— Хорошо, хорошо, успокойся. Позвони мне в пять, хорошо? В пять я сообщу тебе о нашем решении.
— Договорились, в пять.
— Значит, еще раз: ты разбираешься с девчонкой, я разбираюсь с нашим другом, а потом мы пожмем друг другу руки. Так?
— Годится.
— Вот и чудно. И кстати, Киллиан…
— Что?
— Постарайся не напортачить! — жестко сказал Том на прощание.
— Ну что ж, можно и попытаться, — задумчиво произнес Киллиан, обращаясь к окружающим призракам.
Должен ведь существовать способ, как все сделать мирным путем.
В самом начале своей карьеры Киллиан действительно убивал людей. Еще нескольких он искалечил, а еще несколько десятков людей избил до полусмерти. Некоторые из них не совершили ничего гнуснее просрочки внесения платы за крышу.
Но со временем он приобрел репутацию человека, способного убедить людей платить по счетам и молчать в тряпочку без применения пыток — выстрелов в коленную чашечку, например. Киллиан стал известен благодаря таланту мирно улаживать дела, став этаким Талейраном. Он умело заговаривал людей, рассказывая им правдивые и придуманные истории, — в этом все пейви были мастера.
Он отлично владел оружием, но предпочитал обходиться без него.
Вот почему дело в Эннискиллене так грело ему душу.
Чисто, аккуратно. Жаль только паромщика, которого псих, судя по всему, убил.
Наверное, и это дело удастся провернуть с тем же изяществом. Киллиан уже по горло сыт убийствами.
Самым сложным в намечавшейся операции было сообщить Рейчел о гибели ее родителей. Но Киллиан знал, что сделать это придется в любом случае. Как бы ни было здесь хорошо, весело и приятно, бесконечно такая жизнь продолжаться не могла.
Зайдя в море, Киллиан раскрыл телефон, размахнулся и зашвырнул мобильник как можно дальше. Телефон раза четыре подскочил на воде, прежде чем пошел ко дну.
— Неплохо, — пробормотал Киллиан, вернулся, миновал играющих детей и вернулся в лагерь пейви.
Кивнул Кейти, которая кормила цыплят рядом с трейлером.
Женщина улыбнулась ему и махнула за спину кулаком с оттопыренным большим пальцем, намекая, что ее сожитель, Томми, дома. Киллиан подмигнул.
Подошел к трейлеру Донала.
— Привет! — обратился он к Рейчел.
Она подняла взгляд от книги:
— Привет.
За эти три дня она перестала выглядеть истощенной. Хороший сон, ветер и солнце вернули цвет ее лицу. Она выглядела потрясающе. Красавица!
— Что читаем? — поинтересовался он.
— «Над пропастью во ржи».
— Не читал. Хорошая?
— Пока нравится. Дошла до места, где герой хочет узнать, куда улетают утки на зиму.
Киллиан прищурился:
— Ну, чирки улетают в Испанию, а кряквы летят в Марокко.
— Нет, это нью-йоркские утки.
— М-м… Не знаю, может, в Мексику?
Рейчел отложила книгу и улыбнулась:
— Не думаю, что это важно. Суть не в этом.
