КОДИ. Черная шляпа! совсем как такая (показывая на черную шляпу тормозного кондуктора с обвислыми полями)
ДЖЕК. Ага, вот такую он и носит, обвислая шляпа. Только она не так обвисает, прекрасная! И там было нечто вроде – войдя, он сказал: «Джек, я наконец привел Хаббарда», – Я уже слышал про Хаббарда, мое впечатление от Хаббарда было, что он низенький, приземистый… крутой парень… Я… слыша, знаешь, ты слышишь парня, ты про парня постоянно слышишь —
КОДИ. Ага, Ага, точно
ДЖЕК. – и говоришь: «Этот парень, должно быть, крутой парень»
КОДИ. Ага, думаешь, в нем чё-то есть
ДЖЕК. Большой высокий, худощавый, как бы робкий такой, бессмысленный, неважный мелкий парнишка, но худой, и высокий, подходит ко мне и говорит: «Ну, э» – значит, я сел на скамеечку, посреди комнаты, вишь, Элли спала, то была средина дня, я только что ее отъебал и – и я потом встал, принял душ, в полотенце замотанный. В общем, я открыл дверь, и натянул свои алкашные штаны, хабэшные, и они такие вошли, и я сел на скамеечку, а они сели на тахту. Солнце сияло постоянно, всегда было жарко, в комнату, верхний этаж малосемейки, вишь, Сто восемнадцатая улица, и я сказал: «Ну, пароходство вполне неплохо, Бык, можешь туда пойти, можешь бумаги себе добыть, а я —»
КОДИ. О, Бык в моря ходил
ДЖЕК. Нет, нет, он просто вопросы задавал, он был… корефанился со мной
КОДИ. Понимаю
ДЖЕК. Пмаешь? Он сказал: «Ну, моряцкие бумаги у меня есть, и я… думал о том, чтобы в море пойти, несколько раз, когда мне уныло бывало… так и так… Филаделфия и так и так… но я на самом деле не – прямо сейчас я повестки вручаю, и так далее, я бармен —»
КОДИ (фыркая, шмыгая). Это – это он так фыркает… Я не могу фыркать, как он, птушто у меня нос негодный
ДЖЕК. Я врубился в Хаббарда на —
КОДИ. Давай поглядим, как ты фыркаешь… (Джек фыркает) Ну… вот так вот, ага, оно и есть, это в горле —
ДЖЕК. Ну, он не —
КОДИ. Там все в горле – он нет, значит?
ДЖЕК. Нет
КОДИ. Значит, он не тогда
ДЖЕК. Он пустился… он через долгий процесс прошел, чтоб к этому прийти, чувак
КОДИ. Понимаю, понимаю, о я знаю – но я думал, это было в —
ДЖЕК. – с участием Вэла… Хейза?…все впутались
КОДИ. Ну, он был вполне нормальный
ДЖЕК. Конечно, в тот момент, когда он зашел, в костюме-то из сирсакера, Джун… Джун там не было, она была в больнице… ребенка рожала, Джули…
КОДИ. О. Йи-сусе-Христе, а-ха
ДЖЕК. Вишь? с того месяца и до… до самого августа, и между июнем и августом все и произошло, случилось убийство
КОДИ. Без балды, пока Джун рожала Джули, я понял!
ДЖЕК. Значит, когда Джун вернулась с, вместе с Джули, э, все были в тюрьме, никого не было, и она просто себе новую хазу срастила на Сто и э —
КОДИ. Сама по себе? Ага… она была, потому что… Я помню
ДЖЕК. Ага, она была, потому что, ну, я – ага. Но… знаешь, первый раз, когда я с Джун встретился?
КОДИ. Нет
ДЖЕК. Это еще раньше все… 1943-й. Я вышел из военно-морской психушки (Коди смеется, Джек доверительно)…и пришел, и поехал Надземкой к себе в новый дом, где у меня мать с отцом жили, и мне это непонятно было, знаешь, я в смысле эта ебаная Надземка была —
КОДИ. Где это было?
ДЖЕК. – крутой поворот закладывает, Озон-Парк, где ты раньше со мной останавливался, вишь? Ты знаешь, где Надземка поворот закладывает?
КОДИ. Ниччёссе, ты жил там с сорок третьего? на том же месте? на втором этаже?
ДЖЕК. Ага, ага. Помнишь, где она крутой поворот делает, и кажется, что сейчас упадешь?
КОДИ (присвистывая). Ага!
ДЖЕК. Я сказал: «Боже мой! Я это сейчас сделаю —»
КОДИ. Ага
ДЖЕК. Э, я там вылез, стояло раннее утро, пошел пешком – Мои мать с отцом там были, пианино!!! ебаное чертово десятидолларовое пианино они притащили, они потратили двадцать пять долларов, чтобы перевезти его из Лоуэлла!
КОДИ. Ага, на крайняк —
ДЖЕК. – там было, всё-всё, все вещи моей семьи, только вот моя сестра была в ЖВС
[40] теперь, ЖВСС?
КОДИ. О, ага, ЖВС. Черт бы меня драл, я этого не знал, знаешь. Давай дальше
ДЖЕК. Ага. В общем… значит, мы пошли – и, э, в то время, у меня на хую начали бородавки отрастать —
КОДИ. Поразительно! Это ж… говорят, это очень здорово, знаешь
ДЖЕК. – Я, бывало, сидел в туалете и разглядывал бородавки, по всему хую
КОДИ. Потрясно!
ДЖЕК. Я сказал: «Господи боже, настал мой конец, я обречен» – (смеется)
КОДИ. Нет… Я б себя в натуре клево чувствовал —
ДЖЕК. Двадцать один год всего! Подумай только, какой молодой!
КОДИ. Господи, ага. Мне бы клево было, если б со мной такое случилось, знаешь —
ДЖЕК. Я сказал: «Надо пойти найти Элли»
КОДИ. Вот это номер
ДЖЕК. Где она? Эсбёри-Парк. Я стопом до Эсбёри-Парка… когда добрался дотуда, весь вымотался —
КОДИ. Как ты с Элли познакомился? После того, как расскажешь мне, как ты —
ДЖЕК. Чувак, я встретился с Элли в 1942-м! (Коди смеется) Все это аж 1942-й!!
КОДИ. Там-то все и начинается
ДЖЕК. – когда я вернулся из Гренландии!
КОДИ. Йи-сусе-Христе
ДЖЕК. – с выплатой в восемьсот долларов в кармане —
КОДИ. Ох, неудивительно
ДЖЕК. – матери моей дал около, скажем, трех сотен? – пяти сотен, я сказал: «отправь мне это, отправь мне», она мне все время их посылала, я был в Коламбии, вернулся в Университет Коламбии играть в футбол на пару недель, вишь, бросил команду, потому что услышал Бетховена
КОДИ. Без балды
ДЖЕК. Однажды днем пошел снег, заиграл Бетховен, мне на драку за мяч надо было… снег падал… та та та тааа (Бетховенская тема) та та та тааа (всякий раз Коди говорит Ага торжественно слушая) (пока Джек торжественно поет) Я сказал себе: «За мяч драться хер вам… Буду сидеть тут в этой комнате и врубаться в Бетховена, стану писать благородные слова», ты-то знаешь, – вот так я и бросил футбол (смеясь) ничего более логичного или менее… логичного
