Она говорила так громко, что Кэт все слышала.
— Уехал куда? Что стряслось?
— Можно повидать тебя?
— Сейчас?
— Я просто не хочу быть одна. Только на эту ночь.
Вэйл взглянул на Кэт, та мрачно смотрела прямо перед собой.
— Тай, нет.
— Понимаю, в тот раз я приехала без приглашения, но теперь прошу. Пожалуйста.
Вэйл увидел, что Кэт невольно приподняла бровь.
— Тогда это была неудачная мысль, неудачная она и теперь.
— А не мог бы ты сам приехать?
— Тебе пора на боковую.
— Стив, пожалуйста.
— Извини, Тай, нет.
— Ты возвращаешься в Чикаго или куда-то там, так ведь?
Волнение в ее голосе усиливалось — казалось, она вот-вот заплачет.
— Это дело завершено, да, Стив? Все они мертвы, и ты скрываешься, как всегда поступают мужчины.
— Тай, ты много выпила.
Она постаралась взять себя в руки.
— Я веду себя глупо, да? Я только хочу понять, уезжаешь ли ты из Лос-Анджелеса.
— Не знаю.
Тай долго молчала.
— Я ложусь в постель. Обещай, что не уедешь, пока не попрощаешься со мной.
— Непременно, но сейчас отправляйся спать.
Вэйл положил трубку, и прошло несколько секунд, прежде чем он осмелился взглянуть на Кэт. Она поджала губы, ожидая объяснений.
— После туннельной доставки она явилась ко мне в номер.
— И?..
— Никакого «и». Мы выпили по стаканчику, и она ушла.
— Если ты отверг ее, почему она напрашивается снова?
Вэйл шумно выдохнул, наклонился к Кэт и коснулся губами ее щеки.
— Спасибо за приятный вечер.
Когда он подошел к двери, Кэт встала.
— Стив, извини. Я не сомневаюсь в тебе.
— Знаю, — печально улыбнулся он. — Но все мы дети своих отцов.
Повернулся и вышел.
Наутро, когда Вэйл принимал душ, позвонил Том Демик.
— Я нашел через «Мастеркард» нужный тебе адрес. Ты, должно быть, отключил сотовый, и я оставил тебе сообщение на телефоне в номере отеля. Не получил его?
— Извини, я выбрался на ужин. Вернулся поздно.
Демик продиктовал ему адрес: почтовый ящик в Аква-Дульче.
— Где это?
— Примерно в часе езды к северу отсюда. По сто первому или сто семидесятому шоссе.
— Спасибо, Том.
Вэйл положил трубку и взглянул на мигающий огонек телефона. Он не обратил на него внимания, когда вошел, решив, что сообщение оставила Тай Делсон. Первой оказалась просьба Демика перезвонить ему. Потом трижды прозвучал голос Тай Делсон, все более пьяный и отчаянный. На сотовом были те же сообщения от Демика и Тай. Глубоко вздохнув, Вэйл позвонил ей.
— Алло, — ответил едва узнаваемый сонный голос.
— Тай?
— О Господи, Стив… — Вэйл услышал, как она села. — Мне так неловко.
Он засмеялся:
— И неудивительно. Сейчас протрезвела?
— Мне бы хотелось сказать, что спьяну я все забыла, но, к сожалению, помню. Ты, должно быть, ненавидишь меня.
— Да, потому и звоню.
— Я очень виновата. — Вэйл слышал, как она прошла с телефоном по комнате и открыла дверь. — Существует объяснение, хотя оно меня не оправдывает.
— Не нужно никаких объяснений.
— Может, я стану чуть меньше презирать себя, если ты его выслушаешь.
— Тогда говори.
Она молчала несколько секунд.
— Потрясающе, просто потрясающе.
— Ты о чем?
— Об утренней газете. Там все скверно.
— Что скверно?
— Ты знаешь, я собиралась уйти из федеральной прокуратуры, — вздохнула Тай. — И месяца два назад сказала об этом репортеру, который освещал в печати одно из моих дел. Вчера вечером я остановилась возле одного бара выпить, пока движение не станет менее интенсивным. И там был этот репортер. Оглядываясь назад, я не уверена, что это случайность. Мы разговорились. Он знал, что я выписала несколько ордеров на обыск в деле «Пентад», и стал расспрашивать меня об этом. Еще пара рюмок, и он сказал, что хочет написать о моем уходе из прокуратуры. Как ты, видимо, уже понял, выпивая, я соображаю не лучшим образом. В итоге я начала жаловаться на министерство юстиции, федеральную прокуратуру и — прошу прощения, Стив, — на то, как неэффективно ФБР вело это расследование. То есть пока ты не стал раз за разом рисковать жизнью, не задумываясь и не получая благодарности. Статью напечатали. Приехав домой и начав трезветь, я поняла задумку репортера и хотела тебя предупредить. Но не смогла дозвониться и снова принялась пить, а когда дозвонилась, уже ничего не соображала.
— Статья не повредит твоей работе? — спросил Вэйл.
— Это единственное, что тебя волнует?
— Через несколько дней я растворюсь в городе, где не читают лос-анджелесских газет.
— Ты можешь меня простить?
— За беспокойство обо мне — наверно.
— Если повезет, я больше не увижусь с Кэт. Она, должно быть, меня ненавидит. Надеюсь, вчера ночью я не создала никаких проблем.
— Кэт — хорошая женщина. И тоже вскоре покидает Лос-Анджелес.
— И я уезжаю отсюда, — сказала Тай. — Как думаешь, Стив, мне понравится Чикаго?
Он постарался, чтобы она поняла скрытый смысл его слов:
— Боюсь, ты найдешь его похожим на Лос-Анджелес.
— Извини, Стив, — горько усмехнулась она. — Это был мой последний шанс.
Глава двадцать седьмая
Служащий в почтовом отделении Аква-Дульче указал Вэйлу путь к старому киноранчо Франклина.
— Это на Стэнфилд-роуд, чуть в стороне от Хоуп-Крик-роуд.
Имя на арендуемом почтовом ящике было тем же, что и на кредитной карточке, — Эндрю Паркер, адрес — просто «Киноранчо Франклина, Стэнфилд-роуд». Оно служило декорацией в сороковых годах, когда киностудии каждые две недели выпускали вестерны. Насколько было известно почтовому служащему, им не пользовались уже больше полувека.
Ведя машину по Хоуп-Крик-роуд, Вэйл размышлял, не тратит ли попусту время, разыскивая кого-то, возможно, причастного к этому делу. И главное зачем? Он терпеть не мог попусту тратить время. Вряд ли с этими убийствами связан кто-то еще. Разве что мелкая сошка, оставшаяся незамеченной. Радеку требовалась власть как главарю шайки. Именно поэтому он и стал преступником. Но была и серьезная причина заняться последней оставленной Радеком нитью. Если он установил мину-ловушку, ее следовало найти и обезвредить.
