— С семейкой Партридж ты бы так долго не протянул. Да у них и не было серьезной связи. Так, вечеринка, выпили. Уильямс просто не хотел, чтобы слухи дошли до отца, понимаешь?
— Ты серьезно думаешь, что полковник не догадывается? — хмыкнул я. — Брось, после стольких лет. Его это просто не волнует. Так, возможно, даже лучше, во всяком случае, по мнению твоего отца. Ни семьи, ни жены, ни детей, свободен круглые сутки семь дней в неделю. Какое ему дело до того, что Уильямс голубой? И насчет Ника он тоже в курсе. Сынишка заявил об этом, когда ему было двенадцать. Твоему отцу плевать, потому что Ник ему безразличен — да и ты тоже. А уж я-то вообще никому на хрен не нужен. Это же Саут-Бич, малыш. У Уильямса просто паранойя, и все. В том числе от анаболиков, поверь мне.
Когда мы миновали южную оконечность Саут-Бич, я нашел небольшую стоянку и припарковал машину за рядом низкорослых пальм так, чтобы ее не было видно с улицы. Фары я выключил еще в пути. Хотелось начать как можно скорее, и, поставив машину на ручник, я вылез и принялся отвязывать байдарку. В таком уединенном месте вполне мог остановиться перекурить полицейский, а мне совсем не хотелось вдаваться в подробности, объясняя, зачем я глубокой ночью приехал сюда с симпатичной девушкой и одноместной байдаркой.
Я снял лодку с крыши «тандерберда», закинул ее на плечо и зашагал по плотному белому песку к океану. За мной шла непривычно молчаливая Вивиан. Мы перебрались через дюны, песок стал мягким, я поскользнулся, и Вивиан схватила меня за руку, чтобы я не упал. На берегу у волнорезов я поставил байдарку и немного размял затекшее плечо. Потом надел спасательный жилет и вручил Вивиан весло.
— Я рассчитываю, что управлюсь часа за четыре, может, больше или меньше, — сказал я. — Когда все сделаю, то позвоню и скажу, где я. Течение снесет меня к северу, и я причалю к берегу в районе форта Лодердейл. Позвоню, когда подойду поближе. Так тебе не придется ждать слишком долго. Только держи мобильник под рукой, ладно?
На смущенном лице Вивиан застыло удивление, словно она пришла к какому-то непредвиденному и неприятному выводу. Взгляд у нее был отсутствующий. Я легонько потряс ее за плечо.
— Эй, ты слышала? — окликнул я.
Мне не терпелось выйти в море. Мышцы плеч и спины звали меня в плавание по мерцающим волнам. Я уже чувствовал, как байдарка скользит по воде, словно морской зверь. Вивиан положила мне руку на лицо. Из уголка ее глаза выкатилась слезинка.
— Ну почему, когда мы вместе, мне кажется, что я всегда была и должна быть рядом с тобой? — спросила она.
— Понятия не имею.
— Но ты меня понимаешь? Ты ничего похожего не чувствуешь? Или, по-твоему, я просто ненормальная?
Я взглянул поверх ее головы туда, где на краю пляжа низкорослые пальмы одиноко покачивали ветвями, словно приветствуя звезды. Я отлично понимал, о чем она говорит. Я вспомнил, сколько раз вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, где мог видеть его раньше, словно в темных глазах прятался какой-то намек. Но мне так и не удалось разгадать эту тайну.
— Я прекрасно тебя понимаю. Когда-то я сам сходил с ума по тому же поводу.
— А теперь нет?
— Теперь нет, — отрезал я. — Тебе пора возвращаться к машине.
— Я зайду с тобой в воду.
Я думал было возразить, но язык не повернулся. Настроение изменилось, и мне вдруг расхотелось уплывать. Вот бы стоять и смотреть на это красивое, загадочное лицо… Еще несколько мгновений, и мной овладело бы еще одно желание, только времени совсем не оставалось.
— Промокнешь, — сказал я.
— Мне все равно.
Она сбросила туфли на песок.
Мы вместе донесли лодку до полосы прибоя, потом оттолкали на небольшую глубину. Я уселся в байдарку, и Вивиан подала мне весло. Она стояла, придерживая лодку, темные блики на воде сливались с еще более темным блеском платья. Я взглянул на небо и увидел слабое свечение скрытой облаками луны. Ветра не было, и я решил, что дождя тоже не будет.
— Почему ты не стал бороться за меня? — спросила вдруг Вивиан. — Ты бы легко победил.
Я улыбнулся.
— Возможно, я не рискнул оказаться победителем.
— Знаешь, — сказала она. — Иногда я тебя ненавижу.
Я поймал равновесие, несколькими гребками разогнал байдарку, оглянулся и увидел, как Вивиан бредет через буруны к берегу. Выждал, пока она обернется, и поднял над головой весло. Она помахала мне, другой рукой откидывая волосы. Затем что-то прокричала, но волны заглушили звук.
Я направил байдарку на северо-восток, ловя течение. Послушные мышцы работали как надо, кровь стучала в висках от безрассудной свободы, ничем не сдерживаемого порыва — наконец-то я сделаю это. То, что мне нужно. Ярдов через сто я развернул байдарку параллельно берегу и увидел, как свет фар прорезал темноту. Я наблюдал за Вивиан, пока она выезжала на дорогу, и, когда она исчезла из виду, вернулся на прежний курс.
Вода казалась спокойной, барашки волн лениво катились к берегу, и я вел байдарку медленными, размеренными гребками. Я давно не выходил в океан ночью и уже забыл, каким он бывает пустынным. Достойную компанию мне составлял разве что лайнер, еле видневшийся у линии горизонта. Были вокруг, конечно, и другие суда, поменьше, в большинстве своем рыбацкие баркасы, шедшие на глубину за крупной рыбой. Меня, однако, не покидала уверенность, что один из них — катер морского патруля. Несколько раз приходилось останавливаться и выжидать, пока они, не замечая, проходили мимо меня. Я ощущал, как их волны приподнимают байдарку, слышал шум двигателей и чувствовал запах солярки. Ни один корабль так и не приблизился, но я все равно был настороже.
Когда за спиной осталось двести ярдов, я повернул на север и направился к яхте. Я отверг идею выйти в море прямо от особняка полковника, хотя путешествие сразу сократилось бы. Никакой конкретной причиной я не руководствовался. Наоборот, это было бессмысленно, ведь кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая. Хотя… То, что справедливо в геометрии, не всегда является таковым в сфере человеческих отношений.
Я действовал интуитивно и не смог бы объяснить, зачем нужен такой крюк. Единственное, я не хотел, чтобы кто-то был в курсе моего местонахождения или времени отплытия. Конечно, Вивиан знала, откуда я стартовал, но даже она не могла точно рассчитать, когда я доберусь до яхты. Пока никто не открыл свои карты, и меня не тянет открывать свои.
Я шел по течению на север, слева вдалеке горели окна многоэтажек. Тоненький серп луны выскользнул из-за облаков и теперь маячил по правому борту. Света он почти не давал. Темная поверхность воды слабо искрилась, вспыхивая мельчайшими бликами. Примерно в полумиле от особняка я начал поворачивать к берегу, туда, где должна была находиться пока еще неразличимая яхта. Потом многоэтажки закончились и стало видно только черноту и неясные очертания деревьев. Я продолжал грести, и вскоре показалась небольшая бухта. Я различил приглушенные огни особняка на фоне ночного неба и еще дальше, у самой границы света, огромную тень яхты, моей безмолвной зловещей добычи.
