Как-то ночью, растянувшись на нарах, Джек размышлял. Он видел немало шулеров среди мексиканцев. Они крапили карты кремом для обуви или прятали в ладони пару карт до начала раздачи. Ему пришло в голову: если стать шулером, лучше всего выбрать для мошенничества блэкджек.
Джек обдумывал все не один месяц. Мексиканцы — люди подозрительные, поэтому манипулировать картами себе дороже. Не лучше ли манипулировать партнерами, добиваясь, чтобы они принимали неверные решения? В покере такое происходит сплошь и рядом. Называется «блеф».
Чем блэкджек хуже?
Как-то вечером один мексиканец дал Джеку волшебный гриб. Джек съел его и лег спать. А проснулся от собственного вопля. Температура зашкаливала за сорок один.
Джека привязали к койке в тюремном лазарете, мозги у него выворачивались наизнанку. Когда он наконец пришел в себя, в его голове осталась только одна мысль.
Перевернув одну-единственную карту, он может изменить ход игры в блэкджеке в свою пользу.
Перевернув одну-единственную карту, он может заставить других игроков принимать неверные решения.
Перевернув одну-единственную карту, он может стать хозяином игры, у которой, согласно правилам, нет хозяев.
Одна карта — и больше ничего не надо.
А от Джека требуется только перевернуть ее.
Он так громко выл, что его продержали привязанным к койке еще целый день.
Вскоре кучка фишек Найджела Муна превратилась в большую гору. Вокруг стола столпились изумленные туристы, чтобы полюбоваться на битву титанов. Британец бросил пренебрежительный взгляд через плечо, как будто внимание его раздражало.
— У тебя появились фанатки, — заметила Кэнди.
Лицо Муна было угрюмым, но глаза горели живо. Он потягивал «мартини», пытаясь изображать безразличие. Кэнди смотрела на него мечтательно.
— Поздравляю, сэр. — Джек говорил заученными фразами. — Вы только что превзошли рекорд нашего казино.
Мун выловил оливку из бокала.
— И каков же рекорд, милейший?
— До сих пор никому не удавалось выиграть восемьдесят четыре раздачи, — ответил Джек.
Мун выпрямился, наслаждаясь моментом.
— Это я столько раз выиграл?
— Да, сэр, восемьдесят четыре кона.
— И ни у кого раньше столько не получалось?
— Подряд — нет, сэр.
— Так я, стало быть, круче всех?
— Да, сэр, вы круче всех.
Мун щелкнул пальцами, и официантка бросилась к нему со всех ног.
— Всем выпивки, — расщедрился он.
Толпа благодарно зааплодировала. Кэнди прошептала что-то похабное на ухо Муну. В его глазах заплясали чертики.
Джек собрал карты. Ему и раньше случалось наблюдать за тем, как игроки выигрывают кон за коном. Они на глазах становились другими. Слабохарактерные превращались в смелых, застенчивые — в откровенных. Победа меняла их в собственных глазах и в глазах окружающих. И все это из-за переворота одной-единственной карты.
— Один вопрос, — сказал Мун.
Джек изобразил ожидание.
— А на чаевые максимум установлен?
— Простите?
— Ну вот, как я понял, на ставки он есть, — продолжил Мун. — А на чаевые?
— Полагаю, нет, — ответил Джек.
Мун подвинул к нему половину своих фишек. Поднялся, перегнулся через стол и дыхнул ароматом «мартини» в лицо Джеку.
— Оттянись по полной сегодня. Это твое.
— Да, сэр, — кивнул Джек.
* * *
Смена Джека закончилась в полночь.
Он переоделся из костюма дилера в джинсы и рубашку и вышел через заднюю дверь. На парковке стояли его коллеги, другие дилеры. Они собирались нагрянуть в «Гепард» в Форт-Лодердейле, чтобы поглазеть на голых студенток. Джек сослался на неотложные дела и отказался присоединиться к компании. Приятели расселись по машинам и уехали.
Джек закурил. Полная луна подкрашивала желтым щебень на дороге. Казино стояло у озера, на поверхности посверкивали десятки пар зеленоватых глаз. Резервация индейцев миканопи находилась в «Эверглейдс»,
[5] и местные аллигаторы всегда были начеку, полагая каждого потенциальной добычей.
Джек докурил сигарету до фильтра, раздумывая о наживке. Она оживилась, когда Мун начал выигрывать. Потом Джек смотрел ей вслед, когда она уходила из казино под руку с Муном. Неужели запала на него? Джек надеялся, что это не так.
На парковку въехал черный лимузин. За рулем сидел водитель Рико, жуткого вида кубинец по прозвищу Щепка. Лимузин остановился, распахнулась задняя дверца. На сиденье развалился Рико Бланко, болтавший по сотовому.
Джек сел рядом.
— Саут-Бич, — бросил Рико шоферу.
Лимузин плавно выехал на дорогу. Рико был из Нью-Йорка и любил прихвастнуть тем, что он — единственный представитель клана Джона Готти, находящийся в данный момент на свободе. Сегодня на нем был смокинг от модного дизайнера и красная бабочка. Выглядел он на миллион. Рико прикрыл ладонью телефон.
— Слышал, ты сегодня отличился.
— Кто тебе сказал?
— Кэнди. Только что звонила.
— Да, неплохо получилось.
— Скажи-ка мне вот что. Как думаешь, она на него запала?
Джек кивнул.
— Проклятые шлюхи, — разозлился Рико. — Стоит им учуять запах денег, и у них мозги тут же размягчаются. Знаешь, что я им каждый раз талдычу, когда привлекаю к делам?
Джек понятия не имел, что говорил им Рико. Но у Рико для каждого находилась своя фраза. Если провести в его обществе достаточно долго, рано или поздно услышишь их все. Джек открыл мини-бар и взял бутылку пива.
— И что же?
— Я говорю им: сладкая моя, ты прекрасно знаешь, что из дела нужно уходить, если начинаешь путаться с клиентами. Думаешь, хоть одна послушалась?
— Нет, — предположил Джек.
— Ясен хрен, нет, — сказал Рико. Убрав руку от телефона, он продолжил разговор. — Да, Виктор, я тебя слушаю. Нет, Виктор, я не веду машину, беседуя по телефону. У меня есть кому водить машину. — Рико глянул на Джека и закатил глаза. Виктор был старшим партнером по бизнесу и часто относился к Рико как к ребенку. — Да, Виктор. До завтра. Ровно в девять. Завтракаем в «Брейкерсе». Пока. — Он отключил телефон. — Так о чем мы?
— О шлюхах, — напомнил Джек.
— Кстати говоря, я тут подобрал девочек, они тебе понравятся.
— А они любят индейцев?
— Они любят тех, кого я им велю любить, — ответил Рико. Он взял с полочки «Хайнекен» и чокнулся с бутылкой Джека. — За лучшего блэкджекового шулера в мире.
