Детонатор.
Этот недоносок готов был все взорвать!
Палец его уже нажимал на одну из кнопок, когда Мари прыгнула на него.
Слишком поздно.
Красные индикаторы замигали.
Аксель холодно взглянул на присутствующих:
— Никто никуда не уйдет.
Демоническая улыбка заиграла на его губах.
Мигающие огоньки стали зелеными.
Сильный взрыв буквально смел стеклянные двери камеры, все завертелось вокруг них.
Райан, в свою очередь, углубился в древнюю шахту и продвигался по одной из галерей, когда дыхание взрыва хлестнуло по нему, опрокинуло и поволокло, словно соломенное чучело.
Потолок галереи пошел трещинами, с него стали падать большие куски камней. Один попал ему по голове, и Райан остался лежать. Сверху на него сыпалась разная мелочь, покрывая его плотным саваном, припорошенным серой пылью.
Мешок был уже набит до отказа золотыми и серебряными драгоценностями, когда ударная волна дошла и до реликвария, стены затряслись, черепа с пустыми глазницами полетели прямо в ПМ, который завопил от страха.
Он в панике схватил мешок, но от тяжести тот разорвался, и драгоценный груз раскатился по полу.
В который раз жадность подвела его.
Он попытался спасти хотя бы один или два потира, когда все начало рушиться, поставив его перед выбором: либо умереть богатым, либо жить без гроша.
И он убежал с пустыми руками.
Укрывшись в крипте, который еще отважно сопротивлялся, он испытал новое потрясение: проход в реликварий оказался полностью завален.
Он разразился бранью в адрес богов, объединившихся против него, и тут услышал, как кто-то позвал его по имени. ПМ оцепенел.
Зов прозвучал тихо, шел он откуда-то из глубины. Потом повторился, усиленный эхом.
— Пьер-Мари… Пьер-Мари…
Убежденный, что его неуемное богохульство вызвало гнев мертвецов, ПМ уже приготовился увидеть вылезающую из гробниц армию теней-мстителей, когда голос пробормотал:
— Пошевеливайся… Пьер-Мари…
Сбитый с толку, он повернулся к проходу, ведущему на лестницу.
Тишина вернулась в жилище, разоренное взрывом. Легкое облако оседавшей пыли давало ощущение конца света — унылого и опустошенного.
Плоский экран сорвался с крепления и криво свисал, стекло его украшала звездообразная трещина. Шторы, закрывавшие дверные проемы, были сорваны, являя глазам фанатичные искания Акселя и его дьявольский план.
Первый взгляд Мари предназначался Лукасу, который уже поднимался, целый и невредимый.
Второй — Кристиану, лежавшему ничком на полу. На спине его поблескивали осколки стекла.
Впервые Лукас не выказал раздражения, увидев, как его жена поспешила к шкиперу. Кристиан хорошо знал, на что шел, помогая Мари вызволить его, но он видел во всем этом лишь средство впоследствии легче отнять ее у него. Лукас не боялся этого соперничества, он даже находил его здоровым по сравнению с действиями своего близнеца, который наводил на него ужас своей двойственностью и непредсказуемостью.
Мари встала на колени подле Кристиана, медленно приходившего в себя, она хотела убедиться, что с ним все в порядке, Лукас же подошел к Акселю.
Он молча смотрел на своего двойника, на несколько дней занявшего его место рядом с Мари. Волна страдания накатила на него.
Другой угадал это и зло улыбнулся.
— Она всегда знала, что я — не ты, — процедил он сквозь зубы.
Последовал сильный удар ногой по ребрам.
Несмотря на боль, близнец даже не вскрикнул, но на лбу его выступила испарина.
Он кивнул на шлюзовую камеру, отныне заполненную грудой камней, через которые невозможно пробраться.
— На этот раз больше нет другого выхода, мы все здесь постепенно подохнем. Жаль, у меня были другие планы в отношении Мари…
Лукас всей тяжестью наступил ногой на его рану на плече. Капли пота прилепили каштановые пряди ко лбу Акселя, и рот его открылся в безумном дьявольском смехе.
Лукас закрыл глаза, ища в себе силы сдержаться, когда вошел Кристиан с большим рулоном скотча в руке.
Он крепко заклеил рот Акселя, и смех понемногу затих.
Потом он связал ему руки и ноги и привязал к ножке кушетки, одновременно говоря о башне, до которой они, без сомнения, смогут дойти по шахтным галереям.
Лукас покачал головой:
— Я нашел эту дорогу, но там опять тупик. Даже если нам удастся спуститься на тридцать метров по вертикали, не разбившись на рифах, невозможно достичь острова вплавь. Течение слишком сильное, и мы быстро окажемся в открытом море.
— Останься мы здесь, никто не придет нам на помощь.
— Мать Клеманс или сестра Анжела появляются здесь ежедневно. Они…
— Они мертвы.
Лицо Лукаса побледнело, когда он узнал, что Луиза тоже убита. Клеманс, Элен, Луиза… Аксель устранил всех, кто что-либо знал… И сами они были приговорены принять смерть здесь.
Мари вывела его из заблуждения.
— Есть кое-кто другой, которому все известно, — тихо сказала она. — Он сделает все, чтобы вытащить нас отсюда.
Недоверчивая улыбка тронула губы Лукаса.
— Если ты рассчитываешь на Ангуса…
— Я говорю о Райане.
Она содрогнулась от взгляда, которым одарил ее муж, и поняла, что должна выложить все доводы до последнего, чтобы он простил ей ее тайну.
Снаряжение Мари для погружения было сложено в сухом углу грота. Сидя рядом, она нервно очищала детендер. Он молча выслушал ее, пока она рассказывала о произошедшем после погружения в озеро. Перебил он ее только один раз, чтобы напомнить об Элен. Но весьма зыбкая надежда, что Аксель солгал ему, чтобы заставить страдать, рухнула под тяжестью неприкрытости горя Мари.
Она только подтвердила ему, что его мать умерла, мимоходом заметив, что речь шла о «самоубийстве», организованном близнецом.
Об Акселе, занявшем место Лукаса при Мари, они не говорили. Это была запретная тема, к которой рано или поздно они вернутся. Сознательно и он, и она старательно откладывали это на потом.
Лукас был мрачен, как стоячая вода в водоеме.
То, что он мог позволить себя дурачить какому-то Эдварду Салливану, это еще можно пережить. Но то, что даже Бреа знал о присутствии на острове Райана, было крайне неприятно, выводило его из равновесия.
Когда думала она сказать ему правду? Когда-нибудь?
— Как полицейский ты никогда не согласился бы закрыть глаза. А как муж ты постарался бы это сделать, и тогда…
