Утром в среду, будучи, скорее, более не в состоянии оставаться в четырех стенах, нежели всерьез рассчитывая получить письмо от своего опекуна, Джудит надела платье для улицы, шляпку и отправилась в почтовое отделение. Однако ночной дилижанс не привез ей письма, и с тяжелым сердцем она двинулась в обратный путь на Марина-Парейд. Вдали уже показался ее дом, как вдруг кто-то окликнул ее по имени, и, быстро обернувшись, она увидела своего кузена, выпрыгнувшего из легкого дорожного экипажа, который остановился позади нее.
Девушка поспешила ему навстречу, и на лице ее отразилось нетерпение и надежда, которые она испытала при виде него.
– Кузен! О, вы узнали что-либо? Говорите же скорей, говорите!
Он схватил ее за руки, с мольбой протянутые к нему, и сдавленным голосом проговорил:
– Я как раз ехал к вам. Но так даже лучше. Полагаю… нет, я уверен… что мне удалось узнать кое-что.
Лицо его, белое как мел, заставило ее заподозрить, что новости эти – отнюдь не радостные. Ее собственные щеки залила смертельная бледность, она едва нашла в себе силы, чтобы выговорить:
– Что же именно? О, не держите меня в неведении! Я готова вынести что угодно, только не это!
– Думаю, что нашел его, – с усилием выговорил он.
Глаза Джудит расширились.
– Нашли его? О боже, неужели мертвым?
– Нет, нет! – быстро ответил он. – Но в таком состоянии, что у меня нет слов!
– Где он? – требовательно спросила Джудит. – Почему вы не везете меня к нему немедленно? Почему мы стоим здесь и лишь напрасно теряем время? Где он?
– Я отвезу вас к нему, – сказал он. – Это недалеко, но я привел для вас экипаж. Вы поедете со мной?
– Святой боже, разумеется, поеду! – вскричала она. – Однако мне надо забежать домой, чтобы оставить записку для миссис Скаттергуд, и тогда мы можем немедленно отправиться в путь!
В ответ он лишь сильнее стиснул ее руки.
– Джудит, я умоляю вас не делать этого! Записка для миссис Скаттергуд все испортит. Вы еще не знаете всей правды.
– Что вы пытаетесь мне сказать? – пожелала узнать она. – Как может записка для миссис Скаттергуд все испортить?
– Кузина, подтвердились мои худшие подозрения. Вы не должны были найти Перегрина. Место, куда я вас отвезу, находится в заброшенной глуши. Полагаю, его там удерживают в качестве пленника. Кто – вы можете догадаться сами.
Джудит показалось, что кто-то ударил ее в живот с такой силой, что воздух улетучился у нее из легких. Она нелепо взмахнула рукой, словно отгоняя от себя нечто и, не говоря более ни слова, повернувшись, бросилась к экипажу.
Кузен помог ей подняться внутрь и сам сел рядом. Ступеньки были сложены и подняты, и еще через мгновение лошади, повернув, легкой рысью потрусили по Стейну в сторону лондонского тракта.
Хотя день выдался солнечным и теплым, Джудит бил озноб. Побелевшими губами она сумела выдавить одно-единственное слово:
– Уорт?
– Да, – ответил он. – Это он похитил Перри, но как – я не знаю.
– О нет! – прошептала она. – Нет, нет, нет!
Напряженным голосом он поинтересовался:
– Неужели для вас так много значит, что это оказался он?
Джудит сумела настолько справиться с собой, что спросила:
– Какие у вас есть доказательства? Для чего ему это понадобилось? Это же бессмысленно!
– А вы не думаете, что состояние Перри достаточно велико, чтобы соблазнить его?
– Но ведь не он наследник… – Джудит оборвала себя на полуслове и сцепила руки, лежавшие на коленях. – О, как это жестоко! Я не верю этому!
– Наследница – вы, – продолжал кузен. – Но не льстите себя мыслью, что вам суждено было стать невестой Уорта, кузина. Если бы я по чистой случайности не раскрыл их замыслы, вас бы вынудили каким-либо дьявольским способом выйти замуж за Чарльза Одли.
– Это невозможно! – сказала она. – Нет, я решительно отказываюсь в это верить! У капитана Одли и мысли не было жениться на мне.
– Но ведь именно капитан Одли должен был завтра отвезти вас в Лондон, и это капитан Одли носит у себя в кармане специальную лицензию.
– Что? – вскричала она.
– Я сам видел ее, – ответил он.
Джудит была настолько ошеломлена, что могла лишь молча смотреть на него. Спустя несколько мгновений он продолжал:
– Насколько я понимаю, вас нужно было накрепко привязать к нему за те несколько дней, которые остаются до вашего совершеннолетия. Вы не думали о том, что уже в пятницу освободитесь от опекунства Уорта?
– Но какое это имеет значение? – спросила она. – Нет, здесь что-то не так, кузен! Капитан Одли – человек чести, неспособный на подобную низость!
– Деньги могут подвигнуть человека на такие поступки, о которых вы не имеете ни малейшего представления, – сказал он, и в голосе его прозвучали жесткие нотки. – Уорт уже неоднократно покушался на жизнь Перри. И вы сами знаете, что это правда!
– Нет, – пролепетала она в ответ. – Я не знаю, что это правда. Мне трудно сосредоточиться… мои мысли путаются! Я должна подождать, пока не увижу Перри. Сколько нам еще осталось ехать?
– Вы не знаете этого места. Оно находится в нескольких милях к западу от Хенфилда. Меня привели к нему некоторые обстоятельства – но я не стану утомлять вас печальными подробностями.
Она не ответила, вряд ли даже расслышала его. У нее достало сил только на то, чтобы откинуться в угол сиденья и попытаться привести свои мысли в порядок, дабы принять или опровергнуть его обвинения. Он с состраданием смотрел на нее, но, похоже, понимал, что сейчас лучше оставить ее в покое. И лишь один раз у него вырвалось, словно помимо воли:
– Ах, если бы я мог уберечь вас от этого! Но я ничего не в силах был сделать!
Она попыталась что-то сказать, однако голос изменил ей. Девушка отвернулась, невидящим взглядом уставившись в окно.
Экипаж быстро катил вперед, останавливаясь лишь на дорожных заставах. На протяжении многих и многих миль Джудит не замечала проделанного пути. Лишь когда они свернули с тракта, покатив по проселочной дороге, она встрепенулась и, непонимающе глядя на кузена, спросила:
– Долго нам еще осталось? Мы уже давно в пути. Разве не лучше сменить лошадей?
– В этом нет необходимости, – ответил он. – Эта пара сможет покрыть весь путь, потому что сам экипаж достаточно легкий. Нам осталось всего десять миль. Примерно через час мы будем на месте.
– Если только я застану Перри… живым, все остальное можно – я буду обязана – пережить! – сказала она. – Простите меня за то, что оказалась столь неразговорчивой спутницей! Я не могу говорить об этом.
Он пожал ей руку.
– Я все понимаю. Когда мы приедем на место, у нас будет вдоволь времени, чтобы поговорить обо всем.
