– Мне остается надеться, – с улыбкой ответил сэр Джеффри, – мои аргументы оказались настолько действенными и убедительными, что его светлость не мог с ними не согласиться, хотя я уверен – он пропустил мимо ушей добрую половину из них. Собственные мысли занимали его куда больше.
– Так оно и есть! – закивала головой миссис Скаттергуд. – Его отец вел себя точно так же. С ним можно было разговаривать часами, как я убедилась на собственном опыте, но потом обнаруживалось, что мысли его были заняты чем-то совершенно другим.
– Что до этого, мадам, – я не могу обвинить его светлость в том, что он забыл о цели моего визита. Я всего лишь хочу сказать: собственные доводы показались ему убедительнее моих. Он несколько раз прошелся по комнате, а когда в нее вошел капитан Одли, вкратце сообщил ему о том, почему я здесь.
– Капитан Одли! Полагаю, в его лице вы обрели союзника!
– Да, мисс Тавернер, все было именно так, как вы говорите. Одли незамедлительно посоветовал брату соглашаться. Проявив свойственное ему добродушие, он провозгласил, что прекрасно понимает нетерпение Перегрина. Он также добавил: отсрочка не имеет смысла. Лорд Уорт при этом взглянул на него так, словно тот прочитал его собственные мысли, но ничего не сказал. Капитан же Одли, после недолгой заминки, заметил: «Что сейчас, что потом – результат будет один и тот же». Лорд Уорт еще несколько мгновений смотрел на него, но при этом у меня сложилось впечатление, будто он не слушает брата, а потом вдруг ответил: «Очень хорошо. Пусть будет так, как вы желаете».
– Долой предрассудки! – заявил Перегрин. – Но я знал, все так и будет, когда он встретится с вами, сэр. Зато теперь вы представляете, какой ужасный человек наш опекун. Да, Мария, можете делать вид, будто вам не нравятся мои слова, однако в глубине души вы признаете, что я прав.
– Призна́юсь, склонен был полагать его светлость именно таким, как вы его мне описывали, – сказал сэр Джеффри. – Но при этом я обязан отметить: после того, как он дал мне свое согласие, его радушие показалось мне неподдельным. У этих щеголей есть свои странности и причуды, знаете ли. Оказалось, он готов обсудить со мной все детали; мы обговорили с ним условия брачного контракта и размер дохода, полагающегося Перегрину вплоть до момента его совершеннолетия, и пришли к полному согласию по всем пунктам. После этого он с изысканной вежливостью пригласил меня отужинать с ним, и я почел бы за честь принять его предложение, если бы не посчитал своим долгом поспешить сюда, дабы успокоить вас, мой дорогой Перри.
– Что ж, Уорт в очередной раз проявил себя с самой лучшей стороны, – заявила миссис Скаттергуд. – Мы с вами, уважаемый сэр, вполне можем понять его сомнения и резоны, в отличие от этих нетерпеливых молодых людей.
Вскоре после этого сэр Джеффри откланялся и, пока не подали чай, оставшиеся живо обсуждали последние новости. Затем раздался стук в дверь, и все замерли в ожидании очередного гостя, но несколько минут спустя вошел дворецкий с запиской, которую принес посыльный со Стейна. Письмо было от Уорта; граф просил юношу навестить его завтра утром, дабы обсудить условия брачного контракта. Джудит выслушала, как оно было прочитано вслух, после чего отвернулась и взяла со столика подле софы роман под названием «Самообладание»
[104]. Но даже описание путешествия Лауры вниз по Амазонке не смогло заинтересовать ее. Было очевидно, что Уорт не желает ее видеть; в противном случае он назначил бы встречу с Перегрином на Марина-Парейд.
Разговор, состоявшийся на следующее утро, привел Перегрина в благодушное расположение духа. Уорт вновь превратился в приличного малого и, если его резкость в Какфилде не была забыта окончательно, то он явно ступил на путь к прощению.
Первым, с кем Перегрин поделился хорошими новостями, стал мистер Бернард Тавернер, коего юноша повстречал на Ист-стрит, у входа в почтовое отделение. После истории с несостоявшейся дуэлью Перегрин относился к своему кузену с нескрываемой холодностью, но сейчас от счастья он готов был обнять и злейшего врага, что и побудило его пригласить мистера Тавернера на чай к ним в особняк на Марина-Парейд нынче же вечером. Приглашение было принято, и вскоре после девяти часов мистер Тавернер постучал в дверь; его провели в гостиную, где он принялся развлекать дам рассказами о скачках, на которых побывал днем. При этом он не забыл пожелать Перегрину счастья и вел себя настолько любезно и дружелюбно, что даже миссис Скаттергуд была вынуждена отдать должное изящным манерам мистера Тавернера, почти сожалея о том, что жизненные обстоятельства сделали его столь неподходящим претендентом на руку Джудит. Он никогда не пользовался особой ее благосклонностью, но она признала: Бернард с честью выдержал удар, узнав о приближающейся свадьбе своего кузена – во всяком случае, куда лучше адмирала, которого они имели сомнительное удовольствие лицезреть уже на следующий день.
Вполне естественно, основной темой их семейных разговоров стала женитьба Перегрина. А тот пребывал в приподнятом настроении и, поделившись с сестрой собственными планами, принялся насмехаться над ней – Джудит вынуждена смириться с тем, что он женится раньше, чем она выходит замуж. Перегрин не преминул недвусмысленно намекнуть сестре, что уже совсем скоро и она последует за ним к алтарю.
– Обойдемся без имен, – зубоскалил Перегрин. – Молчу-молчу! Впрочем, можно смело сказать, это не будет некий джентльмен, предпочитающий море суше, и не высокий худой человек незнатного происхождения с длинными ногами, равно как и не та эксцентричная личность, что водила тебя с Марией в Британскую галерею…
– Как ты можешь так говорить, Перри? – перебила его сестра, смущенно отворачиваясь.
– О, можешь быть покойна: я не выдам тебя никому! – продолжал издеваться Перегрин. – Если тебе по душе красный мундир, то я не вижу в этом ничего плохого! Красный мундир для женщины – это все, а если среди твоих знакомых и есть некий офицер, своей галантностью и остроумием затмивший всех остальных, то я уверен, что никто не догадывается, кто он таков!
Своим натужным остроумием Перегрин изрядно смутил ее, и она не знала, куда девать глаза под пристальным взглядом кузена. Миссис Скаттергуд начала ворчать, поскольку подобные развеселые разговоры претили ее чувству приличия, но Перри разошелся не на шутку, и ее упреки возымели совершенно противоположное действие. В конце концов мистеру Тавернеру пришлось направить разговор в другое русло, что он и сделал, внезапно заявив:
– Кстати, Перри, все эти разговоры о женитьбе напомнили мне кое о чем. Смею предположить, вам понадобятся слуги. Не надобен ли вам, часом, еще один грум? Уже скоро я должен буду рассчитать некоего славного малого и потому с радостью подыскал бы ему достойное место. Нет, он ничем передо мной не провинился, просто я продаю экипаж и, в отличие от вас, хочу сократить штат своей прислуги.
– Продаете экипаж! – воскликнул Перегрин, мысли которого моментально приняли иное направление. – Но почему? Только не говорите мне, что у вас в карманах ветер гуляет!
