– Люблю тебя! – тонко произнесла она и провела ладонями по моему животу. – Очень.
– Докажи!
Эйвери обмякла в моих руках и упала мне на грудь, обессиленная нашей нежностью.
Глава 17
Эйвери
– Сейчас задохнусь! – пропыхтела я, дергая белый шелк открытого платья.
– Ты выглядишь как новая пара титек на одноногой проститутке, – заверила меня Деб. – Я тебе завидую.
– Это был комплимент? – спросила я, глядя в зеркало на свое покрасневшее лицо.
– На мне такое платье смахивало бы на полотенце, – ответила моя подруга, как будто это что-нибудь проясняло.
Стояла изнуряющая жара, хотя была только середина июня. Для родителей Джоша мы заказали авиабилеты. Чтобы помочь нам сэкономить на размещении гостей, миссис Чиприани любезно предложила комнату и подыскала дешевую квартиру в том же доме.
Голос Деб вывел меня из задумчивости.
– Чего улыбаешься, как извращенка? Думаешь о члене Джоша?
– Просто я… счастлива. – Я пожала плечами и, застегнув одну жемчужную сережку, вдела вторую.
Лицо Деб, маячившее за моей спиной, исказила гримаса отвращения:
– Кончай с этим, а то меня стошнит.
Я опустила веки, и перед глазами узкой полоской мелькнул знакомый вид – моя больница. Как будто я посмотрела на нее сквозь жалюзи.
– Уф! – выдохнула я, моргая, и потянулась к ночному столику. – Мне бы выспаться.
– Чего? – Хамата заглянула мне в лицо. – Уж не хочешь ли ты на меня упасть?
Я покачала головой:
– Нет, просто ночью я почти не спала.
– Это типично. В ваших отношениях все типично. Я-то хотела увидеть неожиданную беременность, скандалы в общественных местах. Хотела, чтобы Джош размазал Розенберга по стенке за то, что тот слишком долго на тебя смотрел. Но любовь скучна. Мне такого не надо.
– Не притворяйся, что никогда не была влюблена, Хамата. Ты же смотришь на Куинна так, будто хочешь его съесть.
– Джейкобс, я большая девочка и готова съесть почти все, что вижу. – Она подмигнула мне и слегка ткнула меня локтем в ребра. – Но ты права. Я его люблю. Я инь, он ян, я задница, он вазелин.
– Бе-е… Как ты это… поэтично обрисовала! – хмыкнула я.
Деб взяла у меня из рук колье и помогла надеть.
– Спасибо.
Я дотронулась до жемчужной подвески: в этом колье выходила замуж моя бабушка. По просьбе Джоша тетка с оказией прислала мне его из Флориды. Я старалась не огорчаться из-за того, что сама она не сможет приехать. Но нельзя было просить слишком многого, тем более в последний момент.
Стоя в дверях районного культурного центра, я посмотрела на кроны дубов, пропускавшие лучи солнца. Листья трепетали на ветерке, и свет, падая на мою кожу, играл с тенью. Я знала, что это наивно, но я как будто почувствовала прикосновение мамы и папы: они подталкивали меня к новому этапу жизни. Хоть вести меня к алтарю было некому, мне становилось спокойнее, когда я представляла, что рядом со мной кто-то есть. Я улыбнулась, почувствовав себя глупой. Рядом со мной уже больше года был Джош. Предстоящая церемония давала нашим взаимным обещаниям силу договора.
Вдруг за моей спиной прозвучал знакомый голос:
– Ты выглядишь просто потрясающе!
Я резко обернулась и от неожиданности закрыла рот рукой. В паре шагов от меня я увидела тетю Эллен. Она была так похожа на мою маму! Мне даже захотелось за что-нибудь ухватиться, чтобы не упасть. По обе стороны от нее стояли Зейн и Мэгги – мои двоюродные брат и сестра.
– Ты… – тетя взяла меня за руки и оглядела мое платье, – совсем как твоя мама!
– И ты, – произнесла я, с трудом дыша.
На ее лице засияла гордая улыбка.
– Она была бы так рада! Кстати, Мэгги уже приезжала, чтобы помочь кое-что организовать. Джош сказал, ему трудно было хранить наш секрет и ты чуть обо всем не узнала. Мы подолгу болтали ночами. – Тетя Эллен дотронулась до моей щеки. – Мама с папой, наверное, видят тебя сейчас в этом платье и гордятся, что ты сумела все преодолеть и стать тем, кем стала.
Ей на глаза навернулись слезы. Мне тоже захотелось плакать. Я перевела помутневший взгляд на Деб:
– Так, значит, в «Дыре на углу» он разговаривал с моей кузиной. А ночью по телефону – с тетей.
Я поднесла руку ко рту и облегченно вздохнула.
– А ну-ка не смей! – предупредила Деб, промокая мне глаза салфеткой. – Я сорок пять минут потратила на твою физиономию.
Я рассмеялась и опять посмотрела на тетю Эллен:
– Мне до сих пор не верится, что вы здесь.
Больше я ничего не смогла сказать: в горле застрял ком. Она стояла передо мной, но все было как-то неправдоподобно – словно во сне. Как только я прикрыла глаза, на меня нахлынули странные образы. Я растерянно помотала головой.
– Дорогая, тебе нехорошо? – спросила тетя.
– Сядь. – Деб подвела меня к банкетке. – Я принесу воды. А ты не забывай дышать.
Тетя Эллен опустилась на колени и прижала меня к своей груди:
– Не нервничай, дорогая. Твой будущий муж – хороший человек. – Уголки ее губ приподнялись. – Целеустремленный.
– Да. – Я понимающе улыбнулась. – Любит все улаживать.
Деб принесла бутылочку, помахала надо мной и, пока я пила, померила мне пульс:
– В норме. Как себя чувствуешь?
– Не знаю. Странно. Кажется, сейчас голова разболится. Перед глазами какие-то всполохи.
– Волнение. Твой мозг перенапрягся.
Тетя Эллен жестом попросила Мэгги принести сумочку:
– У меня есть ксанакс.
Моя подруга покачала головой:
– Спасибо, Эллен, но я думаю, Эйвери потом хотелось бы помнить собственную свадьбу.
Тетя усмехнулась и еще раз махнула Мэгги рукой.
– По-моему, это успокаивает лучше, чем ксанакс, – сказала кузина, вернувшись с маленькой бутылкой «Файерболла». – Расслабляет, но не глушит.
Я взяла у нее виски, отвинтила крышечку и вопросительно посмотрела на Деб. Она пожала плечами:
– Если будешь это пить, то я следующая.
Я сделала большой глоток и отдала бутылочку подруге. Она ее допила. Через несколько минут я почувствовала себя спокойнее. Тетя Эллен встала:
– Судя по виду, тебе получше. Но я не медик. Деб?
– Лично мне действительно получше. Можно предположить, что и ей тоже.
Я глубоко вздохнула:
– Намного. Спасибо. Ты, тетя, как Мэри Поппинс: у тебя в сумочке есть все.
Она похлопала по внушительному саквояжу «Луи Виттон»:
