Я скривилась.
– Э… конечно. Какая марка?
– «Лувс». Большое спасибо.
Джош нажал на кнопку разъединения. Я пристально посмотрела на него.
– Детка, а что мне было делать? – сказал он. – Ребенок болеет. Если я не помогу, ей придется тащить его, кричащего, с собой в магазин.
– Он не кричит. Ты разве слышал его крик? Это довольно странно для младенца с температурой и коликами, но он молчал.
Взгляд Джоша стал мягче.
– Я бы хотел, чтобы и тебе кто-то помог, когда меня нет рядом.
– Думаешь, мне Хоуп поможет? – язвительно спросила я.
Джош открыл передо мной дверцу машины:
– Эйвери, она хороший человек. Когда вы познакомитесь, она тебе понравится.
Я уселась на место пассажира. Джош обошел вокруг капота и сел за руль.
– Если бы ей хотелось со мной познакомиться, мы бы уже были знакомы. Ты же не слепой, Джош! Неужели не видишь?
– Она работает вечерами. Выходит из дома тогда же, когда и я. Если бы было иначе, она бы донимала своими просьбами тебя.
Я нахмурилась:
– Она первый раз тебе позвонила, чтобы о чем-то попросить?
– Хм… нет. Но я помогаю, только когда не занят.
– Джош! Ты ей не муж и не должен бегать по ее поручениям!
– Ладно, Эйвери. Не расстраивайся. Я это улажу.
– Уж пожалуйста, – сказала я, откидываясь в кресле.
Глава 20
Джош
Я поднес бутылку к губам, и пиво потекло по горлу, немного смягчив мою тревогу. Зима пришла и ушла. Мартовский воздух был теплым, но я все еще носил джемпер с капюшоном: он пропитался запахом Эйвери.
– Виски уже не помогает? – спросила Джинджер, вытирая тряпкой деревянную столешницу.
Она улыбалась, но по глазам было видно, как она устала за долгую смену.
– Захотелось разнообразия, – ответил я, рассматривая этикетку на бутылке.
– У тебя с твоей старушкой все в порядке?
Я усмехнулся и кивнул. Джинджер встречалась с Медведем, тупым байкером, который редко мылся. Она уже начала перенимать его терминологию.
– Эйвери немного напряжена, – сказал я.
– Гормоны.
Я кивнул и сделал большой глоток. Дело не только в беременности. Ею Эйвери наслаждалась, несмотря на недомогание, которое испытывала на тридцать второй неделе. По какой-то другой причине она становилась все более и более беспокойной. У нее даже начались галлюцинации, и в последнее время они участились. Я ужасно за нее боялся, но мы были у врача, прошли все тесты, какие можно проходить беременным, и нам предлагали только таблетки, которые она не могла или не хотела принимать.
– Это не просто гормоны, Джинджер.
– Как обследование?
Я снова глотнул и пожал плечами:
– Поскольку гормональный фон постоянно меняется, врач не хочет ставить диагноз. МРТ ничего не показала.
Я начинал думать, что все это – только наше больное воображение.
– Она по-прежнему много работает? Может, дело в этом?
– Нет, – коротко ответил я.
Я убедил Эйвери сократить нагрузку, чтобы не усугублять ситуацию переутомлением. Сначала она отказывалась, но потом согласилась, увидев, как я волнуюсь за нее и за нашу дочку.
Я вспомнил Кейлу. Попытался представить себе, какой бы она была теперь, в свой двадцать третий день рождения. Над шестым марта всегда висело темное облако, но сегодня мне было особенно тревожно. Я знал: скоро у меня появится своя маленькая девочка, о которой я должен буду заботиться. И я боялся, что моя способность притягивать несчастья скажется если не на Эйвери, так на ней.
Она могла стать похожей на Кейлу, унаследовав мои темные волосы и светлые глаза. На ее головке могли вырасти кудряшки вроде тех, за которые я когда-то дергал, смеясь. Я вспомнил, как они, мокрые, лежали на траве, и по моему позвоночнику пробежал холод.
– Ты меня выслеживаешь?
Я оглянулся: Хоуп. Усевшись на соседний стул, она принялась собирать растрепавшиеся розовые волосы в хвостик. Она была официанткой и пришла сюда в белой футболке и черных штанах, которые носила на работе.
– Я пришел сюда первым. Когда кто-то кого-то выслеживает, бывает по-другому.
Я поднял палец, показывая Джинджер, чтобы налила мне еще стаканчик. Она вопросительно вздернула бровь, поглядев на Хоуп.
– Девушку я угощаю, – сказал я, чувствуя, как смесь пива с виски обжигает мне вены.
Хоуп поблагодарила меня и перебросила волосы за плечи.
– Где Тоби? – спросил я ее.
– С ним Синда. Эта женщина – дар божий. Спасибо, что посоветовал к ней обратиться. Тоби ее полюбил.
Я закивал, отклеивая ярлык от бутылки пива:
– Да, она прекрасно ладит с детьми.
– И спасибо, что разрешил воспользоваться вашей сушилкой. Может, куплю себе такую же, подержанную. А то ужасная морока – тащиться в прачечную самообслуживания со всем нашим мокрым тряпьем и ребенком под мышкой.
– Нет проблем.
– У Тоби одежды больше, чем у меня. Это странно, правда? У меня только пять белых рубашек для работы, две пары джинсов, шесть простых футболок и одна для бара, две пары хлопчатобумажных шорт, две ночные рубашки, одно черное платье, четыре пары носков, два лифчика и десять трусиков. – Она сморщилась. – Тот, у кого все предметы гардероба наперечет, может официально называться бедным.
– Я бы назвал это бережливостью.
– А у тебя что не так? – Она подтолкнула меня плечом, и я слегка качнулся на стуле. – Нервничаешь из-за того, что скоро станешь папочкой?
Я покачал головой, уставившись на барную стойку. Нервничал я не из-за себя. Мой желудок сжался: я почувствовал себя так, будто мысленно предаю Эйвери.
– Я видела, как ты действуешь в сложных ситуациях, Джош. Ты справишься. А если понадобится помощь, я твоя должница.
Легче от слов соседки мне не стало. Мою грудь словно зажали в тиски. Джинджер, поглядывая то на меня, то на Хоуп, поставила передо мной две стопки виски и новую бутылку пива.
– Джош, – предостерегающе сказала она, – может, вызвать тебе такси?
Я проигнорировал это предложение. Ничего плохого я не делал и не думал делать. Я взглянул на Хоуп, которая улыбнулась мне, как раньше улыбалась Эйвери.
Джинджер ушла в другой конец барной стойки, но, обслуживая клиентов, продолжала посматривать на меня.
– Так если ты не из-за своего отцовства беспокоишься, тогда из-за чего?
– Ты веришь в проклятия? – спросил я, сделав глоток «Будвайзера».
