– А что император, маги?
– Ох, светлая госпожа! Император сбежал вместе со свитой и магами, как только прошёл слух о первых смертях. Болезнь следовало удушить в зародыше, да только горожане, опьянённые лёгкой победой, принялись грабить императорский дворец и жилища тамошних богатеев. После, осознав всю пагубность собственной беспечности, стали, как водится, искать виновных. Поначалу все неприятности списали на козни, да простит меня светлая госпожа, Моридора. Но д’айдрэ далеко, да и не по зубам тамарвалдцам. Решили найти кого-то иного, более слабого. Некий горожанин пустил слух, что блоха инокулировала
[22] в его соседа тлетворное семя заразы, после чего у несчастного появились характерные симптомы, а печальный финал не заставил себя долго ждать. Но вот какая именно блоха совершила столь богомерзкий поступок, он так и не выяснил. Отсюда произошло смятение в простонародье, и все разделились на три враждующие между собой партии. Одни винили крыс, вторые – кошек, а третьи устроили охоту на собак. Крысоловы люто невзлюбили кошатников, а те, в свою очередь, возненавидели собачников. Пошли склоки, раздрай и всеобщее помешательство.
– Да, невесёлая картина. Как же вы собираетесь бороться с болезнью?
– Есть у нас соображения. Прежде всего следует провести сортировку: живых от мёртвых, здоровых от заражённых, среди недужных выделить легко больных, тяжелобольных и агонизирующих. Необходимо изолировать контактных. Надобно сжигать покойников. Только огонь уничтожит злокачественные миазмы! Бубоны
[23] следует со всей возможной поспешностью перфорировать
[24], гной – эвакуировать, а язвы – каутеризировать калёным железом.
– Работа тяжёлая и опасная. Не боитесь? С чумой шутки плохи.
– На всё воля богов, светлая госпожа. Для такого случая у нас имеются специальные костюмы – сапоги, штаны, балахон и шляпа, изготовленные из вощёной кожи. Так мы предотвратим контакт с телесными ликворами пациентов. В дополнение к упомянутому присовокупляется маска с длинным клювом вроде птичьего. В нём помещены лекарственные травы, дабы избежать воздействия смрада и попадания болезнетворной флегмы на слизистые носа и рта.
– Вполне разумно, – подвела итог дискуссии Кайдлтхэ. – Когда вы собираетесь выехать?
– Как только закончим трапезу, так сразу и двинемся.
– Очень хорошо. Знаете, меня заинтересовали ваши наряды. Не могли бы вы продемонстрировать нам столь экзотические одеяния?
– Охотно, светлая госпожа. Всегда рады вам услужить. Коллега Стигминус, – обратился Дагал к младшему товарищу, – потрудитесь принести наши костюмы.
– Как вам будет угодно, мэтр.
Смутная догадка промелькнула в голове следопыта. Неужели Кайдлтхэ вознамерилась переквалифицироваться в лекарей чумы? Наверняка и без нелепых одеяний у д’айдрэ найдутся аналоги антибиотиков. Так к чему тогда маскарад? Или дело в другом?
Вскоре всё стало на свои места. Вернулся лекарь с костюмами, положил ношу на лавку. Наряды и впрямь выглядели необычно, походили на доспехи инфернальных монстров, а маска с большим клювом живо напомнила о красочных венецианских карнавалах.
– Вот, извольте осмотреть, – сказал Стигминус.
– Великолепно, господа. А теперь послушайте. Сейчас вы отдадите нам свои противочумные одежды и напрочь об этом забудете. Более того, никаких д’айдрэ в трактире вы не встречали, а если кто и справится о костюмах, то их украли воры на дороге. Понятно?
– Да, но… – робко запротестовал Дагал.
Кайдлтхэ резко провела ладонью перед глазами упрямого лекаря. Мэтр пошатнулся и вмиг превратился в бездумную куклу с широко раскрытыми глазами. Его коллега, напротив, уронил голову на стол и тихо засопел.
– Хозяин! – резко выкрикнула серокожая.
– Туточки я, светлая госпожа, – резво отозвался трактирщик. – А чего это вы сотворили с господами?..
– Ну-ка, любезный, подойди поближе. – Д’айдрэ встала и посмотрела прямо в глаза кабатчику. – Теперь скажи, ты видишь господ лекарей?
– Лекарей? Каких лекарей? – искренне удивился владелец гостиного дома. – В прошлом году заезжал один. Зуб мне рвал. С тех пор лекари не захаживали. Да окромя вас в трактире и нет никого.
– Молодец. А теперь ты и нас не видишь. Уехали мы. Рано утром. Сообразил?
– Точно так, светлая госпожа. Сообразил.
– Отправишь мальчишку к своему попечителю из гильдии. Доложишь, мол, съехали д’айдрэ и направились в сторону Волчьей Горы. Всё понял?
– Как не понять? Уразумел.
– Тогда ступай. Аль, поднимайся. Уезжаем немедленно!
Глава 8
Усадьба «Приют плугарей»
Скоропалительный отъезд ломал все замыслы Алексея. Вместо размеренной, рассчитанной буквально по часам поездки вновь предстояла безумная скачка. Опять приходилось поспешно уходить и путать следы. А последняя выходка Кайдлтхэ и вовсе ни в какие ворота не лезла. «Ловко у неё вышло, – рассуждал следопыт. – Обвела вокруг пальца докторов, украла костюмы, прихватила саквояж с хирургическими инструментами. Дурацкие одеяния. В них только на карнавалах красоваться да ребятню пугать. Вот как она задумала в столицу пробраться. Да, в этом есть резон. Стража наверняка ворота перекрыла. Остаётся нарядиться в лекарей чумы. Неплохая идея. А если учесть всеобщую панику и страхи, никто не станет требовать документы или приглашения. Кстати, о документах. Надо было и лекарские бумаги забрать. Тут Кай недоработала».
По расчётам Алексея до столицы оставалось не более двух дней пути, если, конечно, идти по тракту. Но на дорогах сейчас легко можно нарваться на неприятности. Да и соседний город, скорее всего, находится под властью гильдии, ведь именно туда кабатчик послал малолетнего гонца с сообщением о появлении д’айдрэ. И вновь Кайдлтхэ шла какими-то партизанскими тропами, ломилась через перелески, выискивала просёлки, становилась на отдых только в мелких хуторах, на берегах ручьёв и речушек. Кони, как и люди, требовали отдыха. Пожалуй, даже более, нежели всадники. Человек упрямо идёт к намеченной цели, а животному в том нет никакого интереса. Ты его напои да накорми, не то бедолага загнётся без всякой пользы для дела.
Девушка была неразговорчива. Её настроение и впрямь переменчиво. И непредсказуемо. Алексей не обижался на странности серокожей. Выходцы из Моридора все такие. Молчание у них вовсе не означает недовольства, огорчения или неприязни. Скорее всего, так выражалась крайняя сосредоточенность или погружение в свой, никому не ведомый внутренний мир. Следопыт видел, Кайдлтхэ не растрачивает внимание и силы по пустякам, не любуется цветочками, порхающими бабочками, колосящейся пшеницей или густыми дубравами. Она, как бездушная вычислительная машина, перебирает миллионы вариантов, просчитывает тьму комбинаций, ищет правильное решение.
