– Возможно. Да только…
– Ты ещё способна думать о чём-то другом? – Следопыт приготовился сдаться, но вспомнил об Аакхабите.
Пользы демону от смерти великого герцога никакой, скорее наоборот. Но надеяться на столь своеобразного союзника едва ли стоит. И о чём ведёт речь серокожая?
– Да, представь себе! Либо это и впрямь смертельная ловушка, либо…
– Не понял! – Алексей заподозрил в словах девушки подвох, возможно, намёк на надежду, но даже сам себе побоялся в этом признаться.
– Посуди сам. Как жрецам добраться до небесного камня и вернуться в храм? Нет, здесь есть выход. Какой толк прятать реликвию, если до неё не дотянуться в нужное время?
– Да кто их разберёт? Покойники уже никогда ничего не расскажут. Может, они хотели похоронить камень навечно.
– Скоро узнаем. Тоннель когда-нибудь закончится…
Все резко замолчали. Каждый думал о своём. Кайдлтхэ надеялась найти реликвию и выбраться из ловушки, Алексей смирился с любым исходом и благодарил судьбу, что она подарила ему встречу с серокожей, а Далий вымаливал прощение у Джудетефа, в то же время проклиная весь белый свет.
Великий герцог вслушивался в цоканье копыт Орхидиаса, соизмеряя звуки с ударами собственного сердца, слышал тяжёлое дыхание Далия, рассматривал шероховатую поверхность стен, едва освещаемых магическим светом, как вдруг всё вокруг изменилось самым решительным образом.
– Стойте! – выкрикнула изначальная.
Впереди путников оказался тупик – серая плита. Перед ней высился в половину человеческого роста каменный постамент, а на нём… Алексей хотел верить своим глазам, но боялся спугнуть удачу. Вдруг увиденное им окажется очередной иллюзией, галлюцинацией, рождённой предчувствием скорой смерти. На возвышении из зеленовато-чёрного базальта в золотой оправе мирно покоился небесный камень Джудетефа, испуская едва заметное голубоватое сияние.
– Боги всемогущие! Неужто правда?! – вырвалось у Далия.
Следопыт возликовал, но внезапная радость тут же отступила. Мысль о несуществующем выходе отозвалась нестерпимой болью и едва не разнесла череп. И только Кайдлтхэ не растерялась. Она живо схватила метеорит и сунула в седельную сумку.
Пьедестал вздрогнул, стены зашатались и сошли со своих мест как при великом землетрясении. Лошади тревожно заржали, а люди едва удержались на ногах. Каменная плита, как по мановению невидимого волшебника, исчезла, растаяла, превратилась в размытую дрожащую субстанцию, покрытую лёгкой рябью, словно зеркало пруда в ветреный день. «Конец! – едва не заорал Алексей. – Чёрт возьми, нам и вправду крышка!»
– Седлайте коней! – скомандовала серокожая.
– А как же я? – заныл настоятель.
– Где твоя лошадь? – прорычала первородная, едва сдерживая гнев.
– Там, в храме… Я подумал…
– Тупой осёл! – выругалась изначальная. – Держись за стремя.
Алексей инстинктивно сжал пятками бока Орхидиаса, мысленно простился с Кайдлтхэ, хотел что-то сказать ей напоследок, но не успел, провалился в киселеобразную топь. Мир пропал, сгинул в бездонном водовороте. Конское ржание увязло в пустоте, крик Далия смолк, и великому герцогу на миг показалось, что смерть, утомлённая долгим ожиданием, наконец-то заполучила желаемое.
Глава 19
Мелкий воришка
Потрёпанный отряд аридальцев уныло плёлся по просёлку. Несколько дневных переходов порядком утомили людей, чудом сбежавших из города. Дружина Инигарда Лидергейдского застала бунтарей врасплох. Занятые реквизициями и пьянством, они проворонили приближение противника, а уж имперцы миндальничать не стали, с ходу ворвались в Аридал и учинили кровавую расправу. Особенно не повезло Лугару, посланнику купеческой гильдии, и Даралготу, хозяину торгового дома «Три сосны». Без всякого суда и следствия им отрубили голову, насадили на колья и выставили у крепостных ворот. Сейриска, начальника городской стражи, освободили. Уж он-то отомстил за все унижения. Немногим смутьянам удалось спастись – удача улыбнулась только тем, кто стоял на тракте. Заподозрив неладное, они двинули на юго-запад. Некоторые смогли улизнуть из города. Остальных перебили, а кого взяли в плен – отправили на лесоповал.
Лог по праву считал себя счастливчиком и любимцем богов. Малый мысленно благодарил небожителей. Видать, у них имелись на его счёт какие-то виды. Ещё бы не радоваться! Даралгот дал золотой. От двоих д’айдрэ лихо ушёл, хотя и не чаял сохранить жизнь. Вот и сейчас судьба благоволила. Окажись он в городе, точно попал бы под горячую руку вассалам Инигарда из Лидергейда. Они не утомляли бы себя расспросами, как тупые серокожие выродки, а сразу выпустили бы кишки.
Брехай, бывший владелец трактира, также не мог записать себя в число неудачников. Благодаря нужным знакомствам и коммерческой хватке он сразу выбился в командиры. На новой должности продолжал следовать старым привычкам мелкого жулика. Так он добился определённого положения в новом обществе и пополнил изрядно отощавший кошель. Пусть Даралгот и не отличался щедростью, но контроль над трактом приносил неплохие дивиденды. Часть конфискованных у крестьян продуктов оседала у Брехая и вскоре оказывалась на городском рынке, где оголодавшие аридальцы расхватывали харчи по тройной цене.
Но вскоре удача отвернулась от бывшего трактирщика. Невесть откуда взявшиеся люди бардалга в один миг разрушили благостную идиллию. К счастью, не всё так плохо, как могло показаться на первый взгляд. Брехай остался командиром, ему удалось в суматохе и всеобщей неразберихе украсть лошадь, и теперь он чувствовал себя настоящим господином. К нему прибились и те, кому посчастливилось сбежать из города. Правда, теперь его тыл не прикрывали капиталистый Даралгот и Лугар, мнивший себя важной персоной и близким другом самого Шидельрота. Бывший содержатель таверны остался один на один с переменчивыми обстоятельствами и, не решаясь искушать судьбу, повёл отряд в пятьдесят человек в Эделгард. Именно там находились основные силы гильдии. Если всё сложится благоприятно, то Брехай надеялся получить повышение и поживиться за счёт купеческой казны.
Многие над Логом посмеивались, припоминая потерянный топор. Как ни пытался он переубедить товарищей, все видели в нём труса и враля. Никто даже не налил ему в «Пьяной белке». Пришлось напиваться за свой счёт. В результате из денег, выданных Даралготом, у него осталось четыре серебряных эрба с мелочью. Оружие ему более не доверили и вручили пешню, что стало лишним поводом для насмешек и оскорблений. Поначалу Лог болезненно переживал унижение, но после бегства из Аридала воспрял духом. И пусть он, Лог, заячья душа и трепло, пусть звенит в брюхе, пусть ноют натёртые ноги, но он жив, а ведь многие из обидчиков и зубоскалов ныне кормят червей в безымянной могиле или загибаются в лесу от непосильной работы.
Лог тупо пялился в спину товарищу, пыжился, лез из кожи вон, силился не упасть от усталости. Впереди послышались какие-то крики. Слава богам, Брехай пожалел несчастных и дал команду остановиться на привал. Бывшего трактирщика можно понять. Он торопился в Эделгард, опасаясь нападения имперцев. Но думал не о людях, а о собственной шкуре. Его вовсе не интересовало, что бунтари второй день ничего не ели и стёрли ноги до кровавых мозолей. Сам он, как заправский далг, восседал на лошади и свысока взирал на измученных людишек.
