Голубев вернулся в кабинет, держа в руках пухлую папку, и присел напротив связанного Леднева. Заглянул ему в глаза и с искренним сожалением пожал плечами:
— Правда, Василий Григорьевич, обернись все иначе, и я был бы рад нашей дружбе. Но… Глаза закрыть? Ну как знаете.
Выстрел из карманного браунинга даже в кабинете прозвучал не так уж громко. На улице если и был слышен, то только негромкий хлопок. Леднев тут же обмяк с дыркой во лбу. Пуля не смогла пробить череп навылет, оставшись внутри.
— Я мог бы куда тише свернуть ему шею, — пожав плечами, попенял Иван.
— Я выказал ему уважение. Нам этого не дано знать наверняка, но полагаю, что при сломанной шее мозг все же умирает не сразу. Когда же его разрушает свинец, это должно происходить мгновенно.
— Ну, может, вы и правы. Вот только я ничего не понял, Петр Анисимович.
— Ты о мозге?
— Я вообще.
— Да просто все. Помнишь того студента в зимнем саду «Астории»?
— Да вроде на память не жалуюсь. Мы там одного купчину подставили.
— Правильно. Так вот, тот купчина через адвоката нанял этого сыскаря, чтобы он нашел настоящих убийц.
— И как этот вышел на нас? Свидетеля просмотрели?
— Не просто свидетеля. Нас там, можно сказать, задокументировали, причем с гарантией. Хозяин гостиницы в целях рекламы заказал снять синему о его гостинице, о том, как у него все замечательно. Вот только стоит появиться человеку с камерой, как посетители, в особенности дамы, начинают позировать. Режиссер же решил заснять все естественно, поэтому снимал ресторацию из-за ширмочки. Вот кусок пленки, где мы с тобой выходим из ресторации в направлении зимнего сада. Следом поднимается тот купчина. При этом ты снят со спины, а мое лицо отлично видно. Видишь, какой портрет получился? — Голубев присовокупил к куску пленки свою довольно качественную фотографию, лежавшую в том же кармашке. — Основываясь только на этом, на убежденности купца в собственной невиновности и его настоятельном требовании уделить особое внимание окружению госпожи Игнатьевой, Леднев и раскрутил меня. Причем неплохо. И мотивация в самую точку. Во всяком случае, убийство инженера Верховцева, с которым работала девица Александра, и околоточного Ляпова он однозначно увязал со мной. Ты не попал в поле его зрения только потому, что был в отъезде.
— А как он Ляпова-то? За его убийство осудили пьянчугу. Мы же там все аккуратно сделали, следствие не подкопалось.
— Следствию нужно было как можно быстрее раскрыть убийство полицейского, и особо никто не копал. К тому же и сам мужик ничего не помнил. А у Леднева задача была иной. Он хотел хорошо сделать свою работу и получить солидные премиальные. Ну и душегубов призвать к ответу, так чтобы ни один присяжный не вздумал нас пожалеть. Талант у человека в сыскном деле был. Настоящий талант.
— Что теперь?
— Скидывай всю картотеку в кучу и поджигай. А эту папочку мы заберем с собой.
— Зачем?
— Затем. Нужно будет поработать над ошибками, чтобы впредь не допускать. Жги давай. Нечего нам тут больше делать.
Задумываться о том, что этим поджогом они уничтожат все здание и как минимум несколько семей пустят по миру, Голубев не собирался. Куда больше его заботило то обстоятельство, что у Леднева могли сохраниться еще какие-либо записи. Поди проверь тут все, когда у него в одной картотеке более сотни дел. Так что здесь лучше все придать очищающему пламени.
Они только свернули в переулок, которым пришли, а пламя уже охватило весь второй этаж. Еще немного, и оно доберется до первого. Если хозяева лавок на первом этаже поторопятся, то, возможно, еще успеют что-то спасти. Но все имущество на втором этаже выгорит однозначно.
До квартиры Леднева добирались на такси. Очень удачно подвернулось авто. А то пришлось бы тащиться до биржи извозчиков, да и то без гарантии, что удастся кого-то найти. Время было как раз для любителей кутежей и ночных катаний. Такие как устроятся в пролетке, так потом чуть ли не до утра катаются.
Квартира у сыщика оказалась небольшой, опыт по части обысков у Голубева и Ивана богатый. Поэтому две комнаты, кухня, прихожая, ванная и туалет были обследованы быстро и со всем тщанием. Как и ожидал Петр Анисимович, в жилище сыщика обнаружился тайник с дублирующей картотекой, в которой находились краткие выжимки из уже уничтоженных дел. Кстати, и по их делу тоже. Леднев оказался настоящим аккуратистом.
Здесь сжигать ничего не стали. Просто забрали ящик с собой, чтобы избавиться в более подходящем месте. Мало того, они и после себя оставили полный порядок. Чтобы у полицейских не возникло никаких сомнений в том, что в квартире посторонних не было…
В контору адвоката Рязанцева Голубев направился один. Ну, коль скоро его личность засвечена, то не стоит светить еще и Ивана. Пусть уж лучше остается джокером в рукаве. Так что помощник хотя и был в пределах досягаемости, но все же старался не отсвечивать. Эту сцену полностью должен был сыграть его начальник.
Рязанцев, в отличие от Леднева, снимал помещение как раз именно в центре, выплачивая хозяину здания солидную аренду. А как иначе-то? Если сыскарю для его работы лучше лишний раз не мозолить глаза, то адвокат — личность публичная, он должен быть все время на виду. И вообще всячески привлекать к себе внимание. Разумеется, в положительном ключе.
Аркадий Петрович устроился с комфортом. Большая приемная с двумя стрельчатыми окнами, кожаным диваном и креслами. Ширмой выгорожен уголок, где наверняка найдется все необходимое для приготовления традиционного чая или кофе. Как-никак солидная контора. Картину завершал рабочий стол секретарши. Надо сказать, миловидной особы. Настолько, что нормальному мужчине довольно затруднительно оторвать от нее взгляд.
Впрочем, Голубев только лишь отметил для себя этот факт. Крутить с ней роман он не собирался, как не входила в его намерения и краткая интрижка. Путать дела и удовольствие… Неправильно это. Непрофессионально. Уж он-то точно знал, как может погореть человек из-за связи с женщиной. При том что его деятельность связана с риском, и порой даже на грани, осторожность уже давно стала его вторым «я».
— Аркадий Петрович уже у себя? — одарив девушку улыбкой, спросил Голубев у секретарши.
Вообще-то Петра Анисимовича нельзя было назвать бледной поганкой. Скорее уж наоборот. Такой типаж женщинам очень даже нравился. И он вполне заслуженно пользовался у них успехом. Но девушка окинула его хотя и оценивающим, но явно равнодушным взглядом. Ну да. Куда уж ему. Тут клиентура из высшего общества или как минимум из настоящих финансовых магнатов. Голубев же явно не соответствовал данному образу. Так что заинтересовать ее не мог априори.
— Вам назначено? — наконец уточнила она.
— Из этого я делаю вывод, что он здесь. Ранняя пташка. Это радует, — направляясь к двери кабинета, произнес Голубев.
— Вы куда? — выбежав из-за стола и преграждая ему путь своим стройным телом с вызывающе большой и высокой грудью, выпалила девушка.
