Уинклер проводил Паппаса к себе в кабинет и закрыл дверь. Стены были украшены африканскими масками и копьями, что могло бы показаться странным, не знай Паппас, что Уинклер родился и вырос в Уганде. Он жил на ферме в буше до тех пор, пока не погиб его отец. Родственники устроили его в частную школу Регби, а потом он получил стипендию в колледже Тела Христова в Кембридже. Университетские педагоги обратили внимание на его умение бегло изъясняться на нигерийских и конголезских диалектах, бытующих в Уганде, а в те времена преподаватели нередко выступали в роли вербовщиков СРС. Кроме того, было очевидно, что это молодой человек, в жизни которого катастрофически не хватает отцовской фигуры. Так что он был готовым кандидатом в сотрудники.
Из кабинета Уинклера открывался вид на Темзу, вокзал Виктории, Пимлико, Вестминстерское аббатство и Парламент. Указав Паппасу на диван, Уинклер пододвинул стул и сел. Шеренга зданий Уайтхолла, здешний правительственный квартал, виднелась позади стоящих на набережной зданий в миле отсюда.
— Выглядишь так, будто тебя переехал грузовик, — сказал Уинклер.
Это было правдой. У гостя набрякли мешки под глазами, а кожа его была нездорово бледной.
— Целую ночь в самолете. Думал, смогу напиться и заснуть, но не получилось, — ответил Паппас.
Он слишком устал, чтобы просто болтать, да и не хотел оставлять пауз в беседе, чтобы воспоминания об Алексе не придавили его с новой силой.
— Сделай мне одолжение, Эдриан. Я надеялся на серьезный разговор, поэтому и прилетел лично.
— Я всегда готов к серьезному разговору с тобой, Гарри. Это стало одним из моих правил. В чем дело?
— Иран.
— Отлично. Тема недели. Иран, почему бы и нет?
Гарри запрокинул голову, словно заново изучая своего старого друга, а потом подмигнул.
— Только между нами. И Пламбом, естественно. Больше никто не должен знать, пока мы не дадим на это разрешения. Это приемлемо?
— Нет. А у меня есть выбор?
— Ни малейшего. Если дело получит огласку, я лично позабочусь о том, чтобы ты до конца дней своих не получил ни одного секрета из рук Дяди Сэма.
— О боже! Звучит угрожающе. Итак, Иран. Чем мы можем помочь?
— Сколько у вас людей в тегеранском посольстве?
— Один.
— Я думал, двое.
— Нам только что пришлось отозвать одного из них. У его жены внематочная беременность, женщина едва не умерла. Он скис и попросился домой. Боюсь, его дни на службе сочтены. Жалко. Он очень хорошо знает языки.
— А неофициалы?
— Пара путешественников, как и у тебя, не более того.
— Твой человек, который остался в Тегеране, может вести операции?
— Ну, это зависит от того, о чем его попросят, — ответил Уинклер, застенчиво глядя на друга. — У тебя клюнуло что-то крупное? Ты же везунчик. И тебе нужна наша помощь, чтобы работать с ним?
— Что-то вроде. Но все куда сложнее, — ответил Паппас и снова замолчал.
— Боже, Гарри! Ну! Даже мои дочки не такие скрытные, как ты!
— Ладно. Это тот случай, о котором я писал тебе пару недель назад. У нас есть иранский перебежчик. Все бы ничего, только он виртуальный, связывается с нами через веб-сайт. Мы до сих пор не знаем, кто он, но у него есть доступ к весьма важной информации. Или, правильнее сказать, скорее всего есть. Мы называем его «доктор Али», но на самом деле понятия не имеем, как его зовут.
— Где он работает?
— Мы не знаем точно, но догадываемся. Сам понимаешь, есть повод для того, чтобы я вылетел к тебе в двадцать четыре часа.
— Военный аспект ядерной программы. Там снова взялись за него.
— Так точно.
— Мелкие скоты. Что ж, мы знали, что так оно и будет. Понятно, что его никогда не прекращали. Честно говоря, вы были слишком доверчивы.
Уинклер медленно откинулся на спинку стула, осознавая услышанное. Его глаза заблестели еще ярче.
— Теперь у вас есть человек. Поздравляю! Он тот, за кого себя выдает?
— Думаю, да. По крайней мере, так сказал Артур Фокс.
Уинклер скривился, будто ему попалась тухлая устрица.
— Не нравится мне этот парень, Гарри. Выставочный жеребец.
— Мне будешь рассказывать. Но он докладывает лично президенту. Он единственный, кто информирует Белый дом насчет нашего контакта в Иране. Заболтал всех так, что некоторые готовы сбросить бомбы на Натанз
[8] хоть завтра.
— Там настолько свихнулись?
— Еще не совсем. Поэтому я и приехал. Директор хочет, чтобы я работал с нашим парнем как с реальным агентом и выжал из него все, что он знает. Но для этого надо хотя бы найти его. У нас нет базы на их территории, и это следующая причина, почему я здесь. Как я сказал с самого начала, мне нужна твоя помощь.
— Замечательно, — ответил Уинклер. — Вы, американцы, так нравитесь нам, когда становитесь уязвимыми и нуждающимися. Это заставляет вас проявлять женственную сторону человеческой природы.
— Чтоб тебе, Эдриан. Будем считать, что ты согласился.
Достав карту Тегерана, они развернули ее на столе в кабинете Уинклера. Им не доводилось бывать там, но оба просмотрели столько спутниковых снимков города, что, казалось, запомнили все. Уинклер ткнул пальцем в середину карты, чуть ниже крупного перекрестка, обозначенного как площадь Фирдоуси.
— Вот тут наше посольство, на проспекте Джомхури-э-Ислами. Отсюда мы прослушиваем радиопереговоры и можем сами вести передачи. У вашего парня есть устройство связи?
— Нет. Говорю тебе, мы ни разу не виделись. Он — просто адрес электронной почты. Но, судя по информации из его писем, можно предположить, что он работает в одной из исследовательских лабораторий по ядерной программе. Например, вот в этой, крупной, на севере Тегерана, или в одной из вспомогательных, действующих под прикрытием частных фирм.
Уинклер передвинул палец в верхнюю часть карты, к небольшой точке у края хребта Эльбурс, рядом с бывшим туберкулезным санаторием, где ныне располагался один из крупнейших в городе центров по лечению больных СПИДом.
— Вот тут мишень для Фокса и его друзей, — сказал он. — Дай им волю, они просто бросят туда бомбы. Убьют всех, включая твоего паренька.
— У тебя там никого нет?
— Нет. Я говорю это тебе всякий раз, как ты спрашиваешь.
— Знаю, но вынужден спросить снова. И на этот раз — всерьез. У тебя там действительно никого нет?
Уинклер улыбнулся и подмигнул старому другу. Надо же кому-то доверять.
— Есть один. Ученый, бывает там время от времени, в качестве приглашенного специалиста по определенным разделам физики. Пропуска у него нет, ему каждый раз выписывают разовый. Но парень имеет право носить с собой датчики радиации и кое-какую аппаратуру.
