– Я и представить себе не могу, как вышло, что его пощадили! – заявила Фанни. – О, как бы мне хотелось, чтобы он угомонился!
– Это точно, – согласился милорд. – Хотя нельзя отрицать того, что он умеет отлично позаботиться о себе.
– Но он оказался во власти целой команды контрабандистов!
– Видимо, он им понравился.
– Понравился?
– А разве он может не понравиться? – совершенно резонно поинтересовался его светлость. – Джон весьма обаятельный парень, хотя я очень надеюсь, что он остепенится и прекратит выкидывать все эти коленца!
– Мама права! – провозгласила Фанни. – Мы должны подыскать ему подходящую жену!
Фанни с мамой принялись отыскивать кандидаток на эту роль и хитроумно знакомить их с Джоном. Судя по всему, они ему нравились. Причем все. Эта девушка такая милая и общительная! А вон та на редкость жизнерадостна. Еще одна была чрезвычайно хорошенькой. Но предложение он не сделал ни одной из них. Когда сестра осмелилась поинтересоваться, влюблялся ли Джон хоть раз, капитан совершенно серьезно ответил: да, он был по уши влюблен в жену смотрителя охотничьего домика, которая угощала его бренди и позволяла держать в клетке за дверью кухни хорьков.
– Ты помнишь, как они раздражали маму? – спросил капитан.
– Что, и это все? – не поверила собственным ушам сестра.
– Нет, еще была девчонка в Лиссабоне, когда я только-только поступил в армию. Хуанита… А может, Кончита?
Капитан не помнил ее имени, но в любом случае это была девушка редкостной красоты. Разумеется, брюнетка с огромными глазами и такими изящными лодыжками! Был ли он в нее влюблен?
– Бог ты мой, конечно! – подтвердил Джон. – Мы все были в нее влюблены.
Он признал, что ему пора подумать о женитьбе. Разумеется, сказал это не Фанни, а матери.
– Да, мама, я понимаю, – извиняющимся тоном произнес Джон. – Но дело в том, что мне претят эти чертовы подходящие партии, когда тебе нет дела до твоей невесты, да и ей до тебя тоже. Я не собираюсь делать предложение девушке, при виде которой у меня не переворачивается все внутри. Наверное, останусь холостяком, потому что совершенно равнодушен к этим девицам. Ко всем! А если меня кто-то и взволнует, – задумчиво добавил он, – то готов поспорить на что угодно, она не понравится тебе!
– Мой милый мальчик! Мне понравится любая девушка, которую полюбишь ты! – заявила миссис Стейпл.
Джон улыбнулся этой милой неправде и, одной рукой обняв мать за плечи, сказал:
– Я тебе почти верю!
Она дернула его за ухо.
– Несносный мальчишка! Все дело в том, что, к моему огромному сожалению, мы не живем в незапамятные времена. Я уверена, тебе хотелось бы спасти даму из лап дракона или же людоеда!
– Сразиться с драконом было бы совсем недурно! – согласился он. – Если бы только потом не пришлось ломать голову, что делать с девицей, а я подозреваю, именно эта проблема сваливалась на голову всем несчастным победителям драконов.
– Такие девушки, – напомнила ему мать, – всегда были очень красивы.
– Это уж наверняка! И еще ужасные зануды, поверь мне на слово! Честно говоря, я бы не удивился, если бы узнал, что драконы и сами были бы рады избавиться от них, – жизнерадостно заявил Джон.
Все это не внушало ни малейшего оптимизма. Но Фанни отыскала Элизабет Келфилд. Миссис Стейпл долго и придирчиво изучала кандидатуру, пока наконец не признала: пожалуй, такая леди вполне способна заинтересовать Джона. Мисс Келфилд была весьма привлекательной брюнеткой с неплохим состоянием. Хотя девушке еще не исполнилось и двадцати лет, ей можно было дать больше. Жизненные обстоятельства вынудили ее снять с плеч заболевшей матери заботы о домашнем хозяйстве, что сделало Келфид не по годам развитой и уверенной в себе. Миссис Стейпл решила, что в ней чувствуется порода, и принялась обхаживать болеющую миссис Келфилд.
И вот теперь, когда им удалось заманить в Милденхерст мать вместе с дочерью, Джон возьми да и ускачи верхом в Лестершир, разрушив план, созданный с таким трудом.
Пребывая в полном неведении об очередном своем преступлении, капитан Стейпл, поднявшись по склонам Пеннинских гор, оказался на необычайно красивом поросшем вереском плоскогорье. Обладая отличным чувством направления, он при первой же возможности съехал с основной дороги, вскоре оставив позади и все признаки цивилизации. Это вполне соответствовало его настроению; Джон пустил коня легкой рысью, двигаясь на юго-восток. Изначально он собирался заночевать в Дерби, но поздний подъем сделал такую перспективу невозможной. Поэтому теперь он направлялся в Честерфилд. Однако это было до того, как конь потерял подкову. Когда произошел сей неприятный инцидент, у капитана появилось много свободного времени, чтобы пожалеть о решении съехать с дороги. Теперь он находился посреди огромной пустоши. На многие мили вокруг не было никакого жилья, не считая одиноких хижин да разбросанных по равнине грубо сколоченных сараев, где укрывались от непогоды пастухи.
Сгущались сумерки, когда капитан, ведя в поводу Бу, вошел в маленькую деревушку, которая тем не менее могла похвастать кузней и пабом в придачу. Кузнец уже ушел домой, и к тому времени как он вернулся в кузню и снова раздул огонь, не только спустилась ночь, но и пошел целый день собиравшийся дождь. В пивной не представилось возможности переночевать, однако соблазн отдохнуть был слишком велик. Капитан Стейпл плотно поужинал яичницей с ветчиной, закурил одну из своих испанских сигарок и вышел на крыльцо в надежде, что дождь перестал. Однако Джон сразу понял – уповать на это в ближайшие часы не приходится. Дождь настойчиво поливал деревушку вместе с окрестными пустошами, и звезд на темном небе не было вовсе. Смирившись с неизбежным, капитан начал выспрашивать у трактирщика дорогу. Это его и погубило. Достойный гражданин не только сообщил Джону о том, что всего в нескольких милях от деревни имеется вполне пристойный постоялый двор, но также в стремлении помочь благородному господину подробно описал кратчайший путь к упомянутому пристанищу. Он уверил Джона, что не найти гостиницу просто невозможно, и капитан, вне всякого сомнения, благополучно обнаружил бы ее, если бы трактирщик не забыл сообщить небольшую подробность, отлично известную всем местным жителям. Таким образом, капитан не узнал, что первый поворот направо вовсе не означает тропу, которая, петляя, взбиралась на пустошь и оканчивалась у маленькой фермы.
Лишь час спустя Джон, положившись на собственную интуицию и неуклонно двигаясь на юг, снова обнаружил проселок, совершенно разбитый, но явно ведущий в деревню или к главной дороге. Капитан поехал вдоль этого пути, с удовлетворением отметив, что он медленно, но неуклонно ведет вниз, и вскоре Джон убедился в правильности своего предположения. Проселок под прямым углом уперся в более широкую дорогу. Капитан Стейпл не очень хорошо представлял себе, где он теперь находится, но с высокой степенью уверенности полагал, что Шеффилд расположен восточнее и, скорее всего, не слишком далеко. Поэтому Джон и повернул налево. Дождь стекал с полей его шляпы, и высокие сапоги были полностью забрызганы грязью, однако плотная шерстяная накидка пока еще не промокла насквозь, довольно неплохо защищая его от холода и сырости. Он наклонился вперед и, похлопав Бу по мокрой шее, ободряюще произнес:
