– Мой опекун не хочет объявлять это так сразу, сэр, – вмешалась мисс Чаринг. – Есть причины обождать пару недель, но я так и не поняла, какие именно.
– Понятно, – произнес лорд Леджервуд с таким видом, словно дело было яснее ясного.
– Корь. Старик о ней не знал, но это весьма веская причина, – заметил Фредди.
На лице Китти отразилось беспокойное непонимание, но лорду аргумент сына, судя по всему, не показался странным, и он счел его достаточным основанием для отсрочки официального объявления о помолвке. Во всяком случае, когда в Голубую гостиную вошла его супруга, вид которой свидетельствовал о крайней степени замешательства, лорд Леджервуд тотчас же заявил:
– Какая радость, дорогая! Фредерик, я знаю, уже сообщил тебе это радостное известие. Ты, я вижу, спустилась лично поздравить нашу будущую невестку.
Она бросила удивленно-вопросительный взгляд на супруга, но лорд Леджервуд всем своим видом выражал желание, чтобы Китти приняли как можно более радушно, да и доброе сердце женщины обливалось кровью при мысли, что придется обидеть девушку, поэтому леди Леджервуд заключила гостью в объятия.
– Да… конечно… – сказала она. – Извините, что кажусь немного удивленной, милочка, но я не имела ни малейшего понятия… ничего не подозревала… Сейчас вы мне все обстоятельно расскажете. Весьма прискорбно, что вы застали нас при таких стесненных обстоятельствах… Ступайте-ка за мной наверх. Снимите шляпку. Чувствуйте себя как дома. Бедное дитя! Уверена, вы ужасно продрогли и устали в пути.
Женщина перевела взгляд на мужа, ожидая дальнейших указаний, но лорд Леджервуд лишь загадочно улыбнулся, поэтому его супруге ничего не оставалось, как увести Китти за собой, бормоча себе под нос: «Господи! И чего же нам ждать в следующий раз?»
Когда женщины ушли, в гостиной воцарилась настораживающая тишина. Фредди, сбитый с толку поведением отца в не меньшей степени, чем леди Леджервуд, бросил на его светлость вопрошающий взгляд.
– У тебя, оказывается, настоящий роман, Фредерик, – доставая табакерку, произнес лорд.
– Нет, – ответил сын. Он покраснел, а потом поспешил исправить неловкость: – Я хочу сказать, не все так, как выглядит… серьезнее…
Лорд Леджервуд запустил большой и указательный пальцы в табакерку, взял понюшку табака, поднес к ноздре.
– Меня приводит в отчаяние мысль о том, что ты так страдал от мук безнадежной, как тебе казалось, любви, а я, твой отец, ничего не знал. Я, похоже, весьма плохой отец. Ты должен меня простить, Фредерик.
Смущенный сын начал заикаться:
– Да нет… что вы… не все так без-знадежно… Мне Китти всегда н-н-нравилась, конечно…
Лорд Леджервуд был джентльменом и бывалым охотником. Он никогда не добивал слабого противника и не охотился за добычей, которая того не стоила. С лязгом захлопнув крышку табакерки, его светлость хмуро уставился на сына.
– В долгах как в шелках? – уже совсем другим тоном спросил лорд.
– Нет, – ответил несчастный Фредди.
– Хватит дурака валять, парень! Когда садишься на мель, лучше обращаться к отцу за буксирным канатом, а не бегать в поисках богатых невест.
– Ничего подобного! – запротестовал обиженный до глубины души Фредди. – Как раз этого я и боялся… боялся, что все будут так думать. Я Китти так и сказал, без обиняков…
– Кажется, я допустил непростительную ошибку в ходе моих суждений, – произнес его отец. – Прими мои извинения. У меня нет желания изводить тебя всякими неловкими вопросами, но я хочу, по крайней мере, знать, как долго буду иметь удовольствие принимать в своем доме мисс Чаринг. И еще… Позволь задать вопрос: что мне с ней делать?
Если в словах отца и таился острый терновый шип, Фредди ничего такого в них не уловил. Счастливый от того, что батюшка так легко, без тени недовольства воспринял случившееся, он в порыве благодарности воскликнул:
– Весьма вам признателен, сэр! Я никогда ничего толком объяснить не умею. Китти очень надо провести месяц в Лондоне, и я ей обещал. Я думал, маменька займется ею, а тут напасть такая, корь… Все так усложнилось… – Молодой человек задумчиво почесал себе переносицу. – Придется как-нибудь выпутываться.
– Думаешь, сможешь? – спросил лорд, глядя на сына с едва скрываемым удивлением.
– Постараюсь, – ответил Фредди. – У меня все равно нет другого выхода.
Глава 7
Мисс Чаринг, которую с момента появления в роскошном особняке Леджервудов мучили плохие предчувствия, повезло. Ее хозяйка была озабочена тревожными мыслями о состоянии здоровья детей. Как только гостью разместили в комфортабельной спальне, леди Леджервуд вкратце объяснила все неудобство сложившегося положения и поспешила на этаж, где располагались детские комнаты. Ей не терпелось убедиться в том, что с больными чадами ничего плохого больше не приключилось, состояние их не ухудшилось, а сиделка не заснула в кресле. Боязнь эта была столь же сильна, сколь и безосновательна.
Мисс Чаринг, оставшись одна среди непривычной ей роскоши, с жарко растопленным камином в спальне, не почувствовала себя хоть немного вольготнее, чем прежде. Она подумала о том, что стоит ей только протянуть руку и дернуть шнурок колокольчика, как к ней на помощь прибежит горничная. Китти ощутила муки нечистой совести. Прежде ей в голову не приходило, что ее хитрая интрига, помимо бедняги Фредди, будет касаться других людей. Его родители, знакомство с которыми оставалось едва заметной тучкой на небосводе памяти девушки, казались почти нереальными существами, а не живыми людьми. Но появление лорда Леджервуда в Голубой гостиной развеяло словно дым все прежние иллюзии девушки. Китти уже подумывала о том, чтобы отказаться от своей затеи. Сделать чистосердечное признание девушку удерживал жгучий стыд перед этим внушающим глубокое почтение человеком. К тому же Китти страшила вероятность того, что сразу после признания ее отправят обратно к опекуну. Ко времени, когда леди Леджервуд спустилась в Голубую гостиную, мисс Чаринг для успокоения не на шутку разбушевавшейся совести заставила себя поверить, что особого вреда ни для кого ее затея не принесет, ибо она не станет на самом деле выходить замуж за Фредди. Как бы там ни было, а мисс Чаринг с немалой тревогой ожидала неизбежных в сложившейся ситуации вопросов леди Леджервуд и была несказанно благодарна за то, что материнские обязанности заставили ее светлость отложить опасный тет-а-тет.
Убедившись в том, что, хотя жар еще не спал, ее сын погрузился в глубокий сон, леди Леджервуд спустилась по лестнице в свой будуар. Ради гостьи, гардероб которой, как она знала, весьма ограничен, леди Леджервуд решила выйти к завтраку в своем утреннем туалете, хотя, разумеется, подобный поступок и показался ей весьма странным. Однако даже страстное желание поговорить с супругом не позволило ей поступиться кое-какими вещами. Как бы там ни было, ей необходимо увериться, что чепец должным образом сидит на ее голове, а пудра на лице не осыпалась. Обнаружив, что волосы нужно вновь укладывать, леди Леджервуд послала за горничной. Она уже смирилась с мыслью, что не сможет переговорить со своим супругом до того, как слуга позвонит в колокольчик, возвещая время ужина, как вдруг лорд Леджервуд самым неожиданным образом появился в ее будуаре.
