В прошлом леди Долфинтон не упускала случая пройтись по поводу хитрых сироток, умеющих втереться в доверие к наивным пожилым джентльменам, а в особенности касательно одной маленькой лицемерки, но все эти разговоры были словно позабыты. Теперь графиня представляла собой образец гостеприимной светской леди. Как только Китти переступила порог дома на Гроссвенор-плейс, графиня рассыпалась в любезностях, превратившись в само дружелюбие, и, поскольку при желании леди Долфинтон могла вести себя вполне приветливо, вскоре девушка немного оттаяла. У графини хватило такта сделать так, чтобы ее сын не маячил у гостьи перед глазами, и сообразительности не упоминать при Китти имени мистера Веструтера. Если графиня и давала понять – однако весьма тактично, – что Китти приняла предложение мистера Стандена исключительно ради обретения прочного положения в свете, то при этом проявляла столько сочувствия, что Китти просто не могла сердиться на нее. Также вскользь было сказано о людском тщеславии по отношению к титулованным особам и о том, насколько блестящей может быть будущность симпатичной молодой женщины, связавшей свою судьбу с покладистым мужем.
– Но это к вам не относится, дорогуша! Фредди Станден – достойный джентльмен. Вы вскоре почувствуете, какая у них строгая, почти пуританская семья.
Слушая разглагольствования графини, Китти с трудом могла сдержать улыбку. Мистер Станден, однако, после того как она пять раз ездила на прогулку по городу в обществе лорда Долфинтона и дважды побывала с ним и его матерью в театре, к удивлению Китти, выразил обеспокоенность, заявив, что она выставляет себя в глупом свете. Мисс Чаринг с негодованием отвергла всякие инсинуации, и тогда Фредди смягчил тон:
– В таком случае, значит, вы делаете из меня дурака.
– Ерунда.
– Отнюдь нет. Полгорода знает, что мы помолвлены, а теперь все эти люди строят догадки насчет того, собираетесь ли вы меня выставить болваном или нет. Если бы дело касалось не Долфинтона, я бы и слова не сказал, но предпочесть мне идиота – это уж слишком!
– Как же так, Фредди! Мы ведь договорились, что о нашей помолвке никто, помимо членов семьи, знать не будет! Неужели вы проболтались?
– Хотел бы я, чтобы это было так… Ради Всевышнего! Перестаньте, Китти! Вы же не столь наивны, чтобы предполагать, будто, поставив в известность маму и Мэгги, могли надеяться, что об этом никто больше не узнает. Джаспер тоже обо всем догадался… Да, вот именно! Он первым принялся обо всем расспрашивать Мэгги. Ох уж эти сестры! – кривляясь, произнес мистер Станден, а затем добавил: – Даже ваш кузен знает об этом.
– Камилл? Не может быть! Я ни слова ему не сказала. Клянусь, Фредди!
– Я сам ему рассказал, – признался мистер Станден.
Девушка во все глаза уставилась на мужчину.
– Зачем вы это сделали? – спросила она.
– Решил, что так будет лучше, – туманно пояснил Фредди.
– Почему? Я не понимаю.
– Решил, что, поскольку он вам кузен, так будет лучше, – сказал мистер Станден, сосредоточив все свое внимание на лорнете, который он усердно протирал носовым платком.
– Кузен, конечно… Ладно, я не против того, чтобы Камилл знал, если он, безусловно, будет держать это в секрете. У меня сложилось высокое мнение о шевалье. А у вас?
– Он приятен в общении, – отозвался Фредди.
– Мэгги считает, что у него идеальные манеры, как у истинного галла. Она от Камилла в полном восторге. В нем есть та игривая галантность, которой лишены мы, англичане… большинство из нас. А еще он невероятно проницателен.
– Ничего удивительного в этом нет, – сказал мистер Станден. – Чего-чего, а в сообразительности вашему кузену не откажешь.
– Я весьма рада тому обстоятельству, что у меня есть такой достойный родственник, – немного тушуясь, призналась девушка. – Очень неприятно жить на свете без родни, без семьи.
– Не представляю, – посочувствовал ей Фредди. – Это, конечно, не мое дело, но поскольку вы нацелились на самого блестящего представителя нашего семейства… Ладно. Я все понимаю, Китти, но… Право слово, не хотел бы вмешиваться в то, что меня не касается, но зачем делать вид, будто вы собираетесь порвать со мной, если этого у вас и в мыслях нет, дорогая. Не стоит поощрять ухаживания шевалье. Я не хочу стать героем светских сплетен.
– Ни в коем случае! – рассмеялась мисс Чаринг. – Вы превратно все поняли, Фредди. Камилл ведет себя безупречно. Возможно, вы недовольны тем, что Мэгги пригласила шевалье сопровождать нас в «Аргайлловы комнаты», но, уверяю вас, такое больше не повторится. Вам, конечно, это может не понравиться, однако не забывайте, Камилл приходится мне кузеном и мы не виделись много лет. Вполне естественно, мы часто встречаемся, но с того вечера я общалась с ним исключительно на людях.
Мистер Станден, принимавший с целью отвадить шевалье от посещений Беркли-сквер собственные меры весьма простодушного свойства, казалось, несколько успокоился. Ему еще ни разу в жизни не приходилось вести неопытную девушку по опасному, полному подводных камней пути ее первого лондонского сезона. Фредди и сам чувствовал, что такая задача ему не по плечу. Однако свою старшую сестру Мэгги он знал слишком хорошо, чтобы доверить ей будущность Китти. В его голове зародилась смутная мысль о том, что раз он привез Китти в Лондон и вывел в свет, то должен и дальше присматривать за ней. Фредди научил ее танцевать котильон. Выдержав нешуточную душевную борьбу, согласился сопровождать ее и Мэгги на костюмированный бал в «Пантеоне» для того, чтобы среди многолюдной и пестрой толпы представителей разных сословий она обучилась танцу на глазах у публики. По его просьбе леди Леджервуд побеспокоилась достать Китти рекомендации, дающие девушке право переступить порог «Альмака». Впрочем, мистер Станден запретил ей принимать приглашения на вальс от кого бы то ни было. Он отговорил Китти от покупки шляпки из сиреневого шелка для верховой езды, которая так понравилась Мэгги. Фредди в пух и прах раскритиковал красные марокканские домашние туфли, заверив, что в следующий раз, когда она выберется в город за покупками, он почтет своим долгом лично сопровождать ее в походе по магазинам.
– И не надо твердить мне, что эти туфли сделаны по рисункам самого Веллингтона
[35]. Эти лавочники просто наврали вам с три короба, – саркастически заметил Фредди. – У герцога утонченный вкус. Он ни за что не напялил бы себе на ноги такую вульгарную вещь.
Но все это были сущие пустяки… К тому же во всем, что касалось тонкого вкуса и последних веяний моды, мистер Станден снискал себе репутацию признанного знатока и ценителя. Обаятельный кузен-француз мисс Чаринг представлял собой проблему куда серьезнее. И теперь все мысли Фредди были заняты ее решением.
