Леди Леджервуд, хотя и весьма взволнованная суетой, связанной с отъездом, нашла время для того, чтобы посидеть несколько минут с гостьями, осведомиться о здоровье Мэгги и дать ей пару полезных советов, обязав Китти получше присматривать за ней. К сожалению, советы эти зачастую противоречили друг другу. Леди Леджервуд выразила определенное беспокойство в связи с тем, что они остаются в городе совершенно беззащитными, однако утешилась мыслью, что ее супруг скоро вернется в Лондон.
– А пока, моя любовь, – рассмеялся его светлость, – вы можете спокойно оставлять их под опекой Фредди.
Эти слова заставили мистера Стандена, который также присутствовал при беседе облаченный в голубой сюртук из тончайшего сукна и изысканные бриджи цвета крыла голубки, подозрительно воззриться на отца.
Заметив выражение лица сына, лорд Леджервуд рассмеялся и промолвил:
– Умоляю, не гляди на меня так, словно перед тобой свернувшаяся кольцами змея. Уверен, ты сумеешь хорошо позаботиться о благополучии девочек. Любовь моя, – обратился он к супруге, – не хочу тебя особо торопить, но пора и нам отправляться в путь!
Все вышли к экипажам, ожидавшим их на улице. Лакея послали принести еще одно одеяло для Эдмунда. Няне и мисс Кендель с немалым трудом удалось отговорить леди Леджервуд распаковывать саквояж, ведь лекарство для сына не забыли, оно было именно в том месте, куда его положили. Прозвучали прощальные пожелания. Состоялся обмен поцелуями. Подножки карет подняли, дверцы захлопнули.
Китти, которая не могла смотреть на леди Леджервуд, не испытывая при этом угрызений совести, находилась в совершеннейшем смущении из-за того, насколько сердечными оказались прощальные объятия матери Фредди. Чувство неловкости усилилось еще больше, когда лорд Леджервуд, протянув ей руку, искренне улыбнулся.
– До свидания, дитя мое, – сказал он. – Надеюсь увидеть вас под крышей моего дома в самое ближайшее время.
Щеки Китти зарделись. Она не знала, что и думать, и взглянула ему в лицо почти испуганно.
– Не убегайте. Договорились? – с шутливым видом произнес лорд. – Мне очень по душе помолвка Фредди. Она явно пошла ему на пользу.
– Лорд Леджервуд, – с отчаянием в голосе произнесла девушка, – я не могу…
– Вы не можете говорить со мной на улице. Согласен. Расскажете мне обо всем на следующей неделе, когда я вернусь, а сейчас мне надо торопиться.
Он похлопал ее по руке, пожелал всего наилучшего сыну и дочери, вскочил на лошадь и направился следом за кавалькадой карет.
– Что имел в виду папа? – поинтересовалась Мэгги. – О чем вы ему собираетесь рассказать? У вас такой странный вид…
– Не думаю, будто мне следует ему что-нибудь говорить, – бесцветным голосом произнесла Китти. – Фредди, а вы как полагаете?
– Нет, но не удивлюсь, если отец и со мной захочет побеседовать. Мне следовало бы подумать об этом раньше. Когда окончание семестра?
Заметив, что леди смотрят на него с весьма озадаченным видом, мистер Станден добавил:
– В Оксфорде.
– Святые небеса! Не знаю, – молвила Мэгги. – А какое это имеет значение?
– Что касается тебя, то никакого, а вот мне знать это просто необходимо, – с чувством произнес Фредди. – Пока отец будет улаживать дела в Маргите, я вынужден буду присматривать за Чарли здесь. В прошлый раз, когда он появлялся в Лондоне, братца задержала ночная стража и мне пришлось в три часа ночи вызволять его под залог, ибо он успел прокутить все до последнего четырехпенсовика. Можешь смеяться, Мэгги, но коль скоро, вернувшись из Оксфорда, Чарли прознает, что отца нет в городе, он тотчас же пустится во все тяжкие. Не скажу, что я склонен его слишком сильно осуждать (дело житейское), однако, если что, виноватым окажусь именно я. Надо будет сейчас же взглянуть на календарь.
– Фредди, прошу вас зайти ко мне позже, – сказала Китти. – Нам есть о чем поговорить… важном…
– Зайду завтра, – пообещал мистер Станден. – Сначала хочу убедиться, что Чарли не будет предоставлен сам себе.
Китти и Мэгги немало позабавило его поведение, но, когда они уже отошли на значительное расстояние от дома на Беркли-сквер, леди Букхейвен промолвила:
– Бедный Фредди! Уже до конца недели, я уверена, ему придется вытаскивать Чарли из всяких неприятных историй.
– Но мне говорили, что Чарли весьма умен, – заметила Китти.
– Так оно и есть! В Итоне он завоевал уйму призов. Учение дается нашему Чарли с необыкновенной легкостью. Однако Фредди, как-никак его старший брат, живет в столице, и посему наш Чарли, каждый раз попадая в историю, спешит к нему за помощью, – с гордостью в голосе произнесла Мэгги. – Наш Чарли иногда бывает немного диким.
На следующий день, поджидая Мэгги в ландонете у магазина на Бонд-стрит, Китти, заслышав свое имя, оторвалась от любования шляпкой в витрине модистки. Взгляд ее замер на миссис Броти и Оливии, которые остановились рядом с экипажем.
Мисс Чаринг сразу же обратила внимание на то, что Оливия выглядит бледной и явно несчастной. Как только миссис Броти открыла рот и принялась говорить, девушка поняла, что мать Оливии просто возмущена тем обстоятельством, что ее дочь была на маскараде. Миссис Броти принесла свои глубочайшие извинения перед мисс Чаринг. Самые пылкие выражения слетали с ее языка. Женщина заявила: она не смеет надеяться на то, что мисс Чаринг простит Оливию за ту неприятную историю, в которую леди угодила. Должно быть, этот конфуз столь сильно повлиял на нее, что теперь мисс Чаринг и знать их не захочет. А еще миссис Броти принялась убиваться насчет того, как ей теперь смотреть в глаза леди Букхейвен.
Китти втайне надеялась, что Мэгги задержится и не столкнется с матерью Оливии. Девушка произнесла все полагающиеся по этикету вежливости слова, снизойдя до насквозь лживого утверждения, что вечер был не так уж и плох.
– Я бы ни за что на свете не позволила случиться подобному! – воскликнула миссис Броти. Щеки ее пылали румянцем праведного гнева. – Только подумайте! Маскарад! Я просто ума не приложу, как моя дочь могла согласиться принять участие в столь вульгарном развлечении. Поверьте мне, мисс Чаринг, я учила ее только хорошему. Вижу, мне следовало больше стараться на этом поприще, и тогда воспитание Оливии было бы столь же идеальным, как у вас. «Хорошенькие развлечения для дочери джентльмена», – беспрестанно продолжаю я ей талдычить с той минуты, как узнала о ее проступке. Если моя дочь и не испортила все, то это, как бы там ни было, не ее заслуга. Никогда в жизни я не испытывала большей неловкости.
– Умоляю, мама, замолчите! – взмолилась Оливия, заметив, что еще немного и Китти расплачется. – Ничего ужасного ведь не произошло! Китти, у вас какое-то дело на Бонд-стрит?
– Я ожидаю леди Букхейвен! Миссис Броти, прошу вас разрешить, чтобы Оливия провела в моем обществе немного времени.
– О, мисс Чаринг! Я буду весьма признательна вам за это. Я уж страшилась, что вы порвете с нами всяческие отношения и даже сло́ва Оливии больше не молвите. Сама я отправлюсь в библиотеку Хукхэма и с радостью оставлю с вами дочь, коль вы будете столь любезны.
