– Изо всех твоих нелепых и восхитительных затей эта… – начала она подрагивающим от сдерживаемого восторга голосом, но тут же умолкла, когда ее взгляд остановился не на любимых чертах Шерри, а на совершенно неромантичном обличье мистера Тарлетона. На лице девушки изобразились смятение и разочарование; краска спала с ее щечек, и помертвевшим голосом она пробормотала одно-единственное слово: – Вы?!
Мистер Тарлетон внутренне подготовился к девичьему негодованию, но подобная реакция оказалась для него неожиданной, и он несколько опешил. Подойдя к карете, мужчина, глядя на побледневшее личико в окошке, сказал:
– Но, моя сладкая, кто же еще это может быть?
– Ой! – запричитала Геро, и лицо ее сморщилось, как у грудного ребенка. – Ой! А я подумала, что это Ш-Шерри!
Голова у мистера Тарлетона пошла кру́гом.
– Думали, что я – кто? – тупо переспросил он.
– М-мой м-муж! – выдавила Геро, и слезы покатились по ее щекам. – О, как вы м-могли так ж-жестоко подшутить надо мной?
Если из-под ног Шерри ушел пол, то вокруг мистера Тарлетона закачалась, обрушиваясь, целая Вселенная. Несколько мгновений он лишь молча смотрел на Геро в невероятном изумлении, после чего ошеломленно повторил:
– Ваш муж?
Ответом ему стали душераздирающие всхлипы. Он вдруг осознал, что рядом стоит мальчишка-форейтор, и огромным усилием воли постарался взять себя в руки.
– Умоляю вас, мадам… Прошу вас, не надо… Эй, сколько там получилось?
Форейтор, приведший сюда карету из Бата, назвал ему сумму в восемнадцать шиллингов, считая аренду экипажа и пары лошадей по одному шиллингу и шесть пенсов за милю, а мистер Тарлетон, спеша избавиться от него, сунул руку в карман. Только тут он обнаружил, что лишился не только бумажника, но и кошеля, а мелочи у него в карманах набирается всего на шесть шиллингов девять пенсов. Никогда еще джентльмен, сбегающий с невестой под венец, не попадал в более отчаянное и нелепое положение! Никогда еще он с такой горечью не сожалел о том, что нанял карету в гостинице, где его никто не знал! Одного взгляда на лицо форейтора мистеру Тарлетону хватило, чтобы понять, – если ему и позволят ехать далее в долг, то лишь после чудовищного скандала. В этой гостинице его имя никому и ничего не скажет. У него не оставалось выбора, кроме как повернуться к своей плачущей жертве, и ощущение нелепости, нереальности происходящего вновь обрушилось на него, погребая под собой куда более жгучие чувства.
– Дорогая моя, умоляю вас, не плачьте! Обещаю, я все улажу! Вот только… Мисс Уонтедж, я оказался в совершенно нелепом положении, но у меня украли кошель, а вот этот малый ожидает, что ему заплатят за службу. Вы можете одолжить мне гинею?
Геро, оторвав голову от подоконника, ответила:
– Н-нет конечно! У меня нет с собой к-кошеля!
– О боже! – пробормотал мистер Тарлетон. – Вот теперь мы действительно влипли!
– Я хочу умереть! – заливаясь слезами, простонала Геро.
– Нет-нет, что вы, не делайте этого! Боже, ну и положеньице! Но откуда я мог знать… Дитя мое, вам нельзя оставаться здесь! Прошу вас, выходите из кареты, идемте в гостиницу! Право, все перевернулось с ног на голову! – Поднявшись по ступенькам, которые предусмотрительно опустил конюх, Джаспер открыл дверцу экипажа, но вход внутрь ему преградил мопс. Мистер Тарлетон, отшатнувшись, воскликнул: – Господи боже, а его-то вы зачем с собой взяли?
– Это вы во всем виноваты! – донесся до него из складок носового платка голос Геро, и она с вызовом высморкалась. – Я вовсе не собиралась брать его с собой и подумала, что это так п-похоже на Шерри – кинуть его на меня с-сверху!
– Прошу вас, не надо плакать! – взмолился обескураженный мистер Тарлетон. – Иначе сюда на шум сбежится весь постоялый двор! Идемте в дом, и я все улажу!
– Я п-погибла безвозвратно, и это уже никто не сможет уладить! – провозгласила Геро. – Мой муж д-должен был прийти ко мне на ужин, а теперь меня там не будет, и он больше никогда-никогда не з-заговорит со мной снова! А если узнает об этой ужасной истории, в которую вы меня втравили, то это будет вообще конец всему!
Мистер Тарлетон взял ее за руку и помог сойти по ступенькам на землю.
– Он ничего не узнает, – сказал мужчина. – Мы придумаем какую-нибудь историю, которая вполне удовлетворит его. Но кто… почему… Нет, идемте в гостиницу, где нас никто не услышит! Что до тебя, приятель, то тебе придется подождать! Ступай в буфетную и закажи себе за мой счет стаканчик чего-нибудь горячительного! Вот тебе крона, и держи язык за зубами!
Форейтор принял взятку, но предупредил своего клиента, чтобы тот не вздумал сбежать, не заплатив ему за наем лошадей. Мистер Тарлетон язвительно потребовал, чтобы ему сообщили, как он может это сделать при своих нынешних денежных затруднениях, и повел Геро в гостиницу. Здесь он властно приказал владельцу отвести леди в приватную гостиную. Когда его распоряжение было исполнено и владелец присоединился к нему в столовой, Тарлетон объяснил, призвав на помощь всю свою самоуверенность, что у него украли кошель и бумажник. Владелец вежливо позволил себе усомниться в этом, и тогда мистер Тарлетон высокомерно заявил:
– Вот моя визитная карточка, любезный! – Но тут же вынужден был поправиться: – Нет, проклятье, она исчезла вместе со всем остальным! Но меня зовут Тарлетон – из Френшем-Холла, близ Суонсвика! Вы должны знать это место! Я сопровождаю… друга в Уэллз… во всяком случае сопровождал, но она только что обнаружила, что оставила в Бате чрезвычайно важный… э-э… пакет, и мы должны вернуться туда со всей возможной быстротой. Окажите мне любезность и заплатите форейтору… или нет! Будет лучше, если вы пошлете одного из своих помощников, чтобы он отвел лошадей туда распряженными, а мой форейтор отвезет нас на свежей паре. Таким образом, и он, и вы можете быть уверены, что получите свои деньги назад. Тем временем…
Владелец, погрузившись в размышления, прервал его:
– Прошу прощения у вашей милости, но если вы живете во Френшем-Холле, то как получилось, что путешествуете в Уэллз в наемной карете?
– Какое вам до этого дело, любезный? – вспылил мистер Тарлетон и покраснел.
– Мне, может, и нет никакого дела до этого, сэр, вот только я подумал: как странно, что джентльмен, которому понадобилось доехать всего лишь до Уэллза, не отправился в путь на собственном экипаже и почему он не сделал этого в куда более подходящее время дня. Не хочу сказать ничего обидного, сэр. Надеюсь, вы меня понимаете.
– Меня прекрасно знают в Бате, – сухо отозвался мистер Тарлетон. – А еще меня знают в гостинице «Оулд-Даун», так что вы можете удовлетворить свое любопытство, поинтересовавшись там, менял ли когда-либо у них лошадей мистер Тарлетон.
– Да, а когда я отправлю одного из своих парней дальше по дороге на полторы мили, чтобы навести справки, кто подтвердит мне, что вы и есть тот самый мистер Тарлетон? – возразил владелец постоялого двора. – А если вас так хорошо знают в Бате, как получилось, что форейтор не узнал вашу милость? Вот что мне очень хотелось бы знать!
